А тут
по-другому. Я говорю - он молчит. Я вроде все уже сказала, не повторять же
по новой, как попугай. Короче, выпила я и заткнулась. Временно. Сидим.
Тишина. Часы где-то тикают. Мысли у меня опять в сторону отъехали, стала про
Тамарку думать. Вот бывают же невезучие бабы, их по-честному жалко. Как я, к
примеру. А бывают бабы откровенно глупые, и вся их жизнь наперекосяк идет
из-за их же собственной дурости. Таких не жалко. Вот взять Тамарку...
Но Тамарку я "взять" не успела, потому что чумовой решил рот раскрыть. Ну
слава богу!
- Ты, Михална, семью иметь хотела бы? - спросил он.
- А то нет. Конечно, хотела бы.
- Сколько ж тебе лет, подруга?
- Тридцать восемь, - соврала я.
- И ребенка могла бы родить?
- Запросто! Я знаешь как влетаю? Со мной брюки можно рядом положить -
через месяц на аборт побегу.
Вру и не краснею, а у самой сердце аж зашлось. Про семью спрашивает, про
ребеночка. Может, действительно это тот самый шанс? Чего в жизни не
бывает... Ребенка я, естественно, родить уже не смогу, но зачем сейчас об
этом говорить? Пусть сначала женится, вытащит меня из грязи, а там
разберемся. Может, он так просто спрашивает, в его возрасте заводить
маленьких детей обычно не стремятся. Хотя если он совсем бездетный...
- А у тебя есть дети? - на всякий случай спрашиваю.
- Есть, - отвечает. - Сын, он уже взрослый.
Тут я малость скисла. Но свою линию держу, не отступаю.
- И жена есть?
- Нет, жены нет. Так скажи ты мне. Надежда Михална, если б тебе сейчас
предложили ребенка родить, как бы ты к этому отнеслась?
Вот хреновина! Прямо сейчас и родить. Ну ладно, была не была, главное -
ввязаться. Уцепиться за этого чумового мужика с деньгами, машиной и дачей,
вылезти хоть немножко, а там - будь что будет.
- Родила бы, - отвечаю. - А что? Кто предложит-то? Ты, что ли?
- Погоди, не о том речь. Говоришь, родила бы ребенка. А зачем?
Я прямо оторопела. Сам же говорит, а потом сам же спрашивает. Ну как есть
чумовой!
- То есть как зачем? Зачем все рожают?
- Мы не про всех говорим, а конкретно про тебя. Врешь ты все насчет
возраста, не тридцать восемь тебе, а больше, но, допустим, ты еще можешь
родить. Так вот зачем нужен ребенок лично тебе в твои годы и при твоей
жизни? Что ты с ним будешь делать?
Зачем нужен? Да, на кой черт он мне нужен сейчас, ребенок этот? Но если
бы рядом был муж, и он захотел бы ребенка, я бы расстаралась, чтоб покрепче
к себе мужика привязать. Если уж ему приспичило, то я завсегда навстречу
пойду. Мало ли чего мне пять лет назад сказали врачи, с тех пор медицина
далеко вперед ушла, а у чумового-то денег видимо-невидимо, он меня и за
границу лечиться может отправить. Но так ему говорить нельзя. Надо что-то
благообразное выдать.
- Я бы его воспитывала, - забормотала я, - растила, любила.
Вот черт, как назло, все слова из головы вылетели. Ведь у Тамарки-то есть
дочка, какие-то слова она про нее говорила же, что-то такое насчет смысла
жизни или еще фигня какая... Ничего вспомнить не могу. А, вот, про старость.
Про старость все говорят.
- Чтобы в старости рядом со мной был родной человек, который стакан воды
подаст, когда я буду больная и немощная, - выпалила я, мысленно похвалив
себя за складную длинную фразу. Нет, что ни говори, а я не алкоголичка и
даже не пьяница, мозги еще работают - будь здоровчик. И память не подводит.
- Ну ты даешь, Михална, - рассмеялся чумовой. - Ты что же, надеешься до
старости дожить? При твоей-то жизни? Да ты в любой день концы отдать можешь,
ты же пьешь с утра до ночи и не закусываешь. Или сама помрешь, или пришьют
тебя твои собутыльники. Не боишься?
Тут я совсем затосковала. Что-то разговор повернулся не в ту сторону. Не
больно-то похож этот чумовой на мужика, который меня вытащить хочет и руку с
зажатым в ней шансом мне протянуть. Ну, коль так...
- А ты моих собутыльников не трогай! И не тебе о моей жизни судить...
В общем, я снова погнала порожняк до конечной станции. Гоню, но
прихлебывать из рюмки и доливать в нее не забываю. Чумовой слушает вроде
даже внимательно, глаз с меня не сводит, и такая странная улыбка у него на
губах играет, что мне в некоторые моменты страшно делается. А потом, когда
все, что надо, куда надо всосалось и меня забрало, мне вдруг безразлично
стало, чего он там обо мне думает. Злость прошла, стало весело и легко. Да,
не жениться на мне он собрался, это факт, не для того он меня сюда привез.
Наверное, ему просто интересно стало с такой, как я, пообщаться, мою
жизненную философию послушать. Может быть, он писатель какой или журналист.
И может быть, даже очень известный. Вот поговорим мы с ним, а там, глядишь,
по телевизору кино покажут про разбитую жизнь такой же несчастной невезучей
бабы, как я. И может быть, где-нибудь в титрах будет написано: "Выражаю
особую благодарность Старостенко Надежде Михайловне". Во Тамарка-то утрется!
А то она своими родичами кичится: дескать, мы с Венькой и Калошей всеми
брошенные и забытые, никому не нужные, а у нее родня есть, которая дочку ее
воспитывает и на каждый праздник денег дает, то есть не забывает и уважает.
- Послушай, Михална, - внезапно перебил меня чумовой, - а как бы ты
хотела умереть?
- Еще чего, - фыркнула я, - я не собираюсь пока.
- И не собирайся. Допустим, ты еще сто лет проживешь, но через сто лет
как бы ты хотела, чтобы это выглядело?
Я задумалась. Как бы хотела умереть? Да черт его знает! Разве ж об этом
думаешь? Самое милое дело - уснуть вечером и больше не проснуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22