Стоило только
Чистякову отбыть в Германию и выйти в аудиторию со своей первой лекцией, как
было объявлено о том, что все желающие могут перевести свои вклады из
частных банков в Государственный Сбербанк. И якобы это позволит им получить
свои денежки, пусть не сразу и не в полном объеме, но хоть в каком-нибудь.
Для осуществления этой процедуры необходимо лично явиться и написать
соответствующее заявление. Вопрос, таким образом, закрылся сам собой, не
успев открыться. Виза у Чистякова была не многократная, если бы он попытался
вырваться на два дня в Москву, чтобы попробовать спасти свои деньги, то
назад в Германию вернуться уже не смог бы, на получение новой, визы
потребуется две-три недели. Расписание лекций составлено, со всего мира на
этот курс съехались математики, и попросить их уехать домой и вернуться
через месяц, когда профессор Чистяков получит еще одну визу, было
невозможно. Время шло, срок, отведенный нашим любимым государством на
решение личных финансовых проблем, истекал, а Алексей Михайлович стоял за
кафедрой и на хорошем английском языке... К моменту его возвращения в Москву
лично являться и составлять заявления было поздно.
Короче, судьба вкладов оставалась более чем неопределенной, ясно было
одно: денег нет и в ближайшее время не предвидится. Квартира, больше
напоминающая разоренное гнездо, нежели жилое помещение, в таком состоянии
законсервируется надолго, а вот что будет после Нового года - даже подумать
страшно. Судя по всему, страшно было не только ему, но и Насте. Они оба не
обсуждали эту тему, но сейчас, по дороге домой, она впервые задала вопрос, и
Чистяков понимал, что последует дальше.
- Леш, а тебе много денег перевели из-за границы в этот чертов Инкомбанк?
- осторожно опросила Настя, хотя она прежде никогда не позволяла себе
влезать в финансовые дела мужа.
- В общей сложности сорок две тысячи, если считать в долларах.
- И ты в январе пойдешь в налоговую инспекцию и все задекларируешь?
- Ну а как же, - усмехнулся Чистяков. - Я хочу спать спокойно.
- И нужно будет заплатить примерно тридцать процентов от суммы гонораров?
- Примерно.
- Леш, а где мы возьмем деньги на налог? Это же четырнадцать тысяч
долларов. Мне даже подумать страшно.
Краем глаза он увидел, как Настя поежилась. Целый день шел дождь, дорога
мокрая, и он смог повернуться к жене, только остановившись на красный свет.
- Ты что, сильно переживаешь из-за этого? - серьезно спросил он.
Настя молча кивнула и достала сигарету.
- Брось, Асенька, это ведь еще не скоро. В январе я задекларирую доход, а
выплатить налоги с него нужно будет до середины июля. Кроме того, по опыту
прошлого года могу сказать, что, когда сумма большая, гражданам разрешается
выплачивать ее частями.
- Ты думаешь, до лета вклады разблокируют? Что-то слабо верится, -
покачала головой Настя. - Леш, неужели там, наверху, не понимают, что
происходит? Воспользоваться деньгами не дают, а налоги платить заставляют.
Как же их платить? С чего?
- Одно из двух. Или введут какой-то механизм для такого случая, или нам с
тобой придется продавать имущество. Машину, к примеру.
- За нее много не дадут, она старая, - возразила Настя. - Есть еще твои
подарки - серьги, колье, браслет с изумрудами. Но это же подарки, это ты мне
дарил на дни рождения, на свадьбу... Как их продавать? Рука не поднимется.
- Не думай о плохом, Асенька, до следующего лета еще дожить надо. В
правительстве не дураки сидят, они не могут этого не понимать.
- Может, они и не дураки, но сволочи! - в сердцах бросила она.
Чувство вины в очередной раз кольнуло Чистякова. Отложенных на ремонт и
покупку новой мебели наличных как раз хватило бы на уплату этого чертова
налога, и Аська не переживала бы сейчас и не морочила себе голову черными
мыслями. Господи, жила она в этой рассыпавшейся квартире больше десяти лет,
ну еще год-два пожила бы. Но кто же мог знать?
И до, и после свадьбы они не жили постоянно вдвоем. Институт, где работал
Чистяков, находился в Подмосковье, там же жили его родители, и обычно
Алексей оставался в Москве только тогда, когда не нужно было ходить на
работу. Конечно, бывали и исключения, и он по две-три недели подряд жил с
Настей в Москве, ежедневно мотаясь в Жуковский и обратно, но то были именно
исключения. Теперь же он чувствовал себя обязанным находиться вместе с женой
там, где жить было практически невозможно, иначе это выглядело бы так, будто
он втравил ее в этот ремонт, а когда возникли трудности, убежал в теплую
уютную квартиру к маме с папой. На предложение временно пожить у родителей
Чистякова Настя ответила мгновенным, но вполне ожидаемым отказом:
"временное" будет тянуться неизвестно сколько, а ездить далеко, особенно
учитывая, что возвращается она с работы обычно поздно.
Теперь дома им приходилось ходить, высоко поднимая ноги и переступая
через рулоны обоев, мешки с цементом, банки с краской, упаковки шпаклевки и
коробки с кафелем. Обои и кафель со всех стен ободраны, и зрелище это глаз
отнюдь не радовало. Единственное место, где можно было находиться, не впадая
ежеминутно в ужас, это кухня, которую все-таки смогли закончить и
оборудовать новой встроенной мебелью. На кухне они и находились все время,
только на ночь перебираясь в комнату и совершая при этом каждый раз "переход
Суворова через Альпы". Худенькой Насте довольно ловко удавалось
маневрировать, протискиваясь между уложенными штабелями стройматериалами,
более крупный Чистяков эти Альпы преодолевал с трудом, и несколько раз
штабеля рушились, производя душераздирающий грохот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22