В музыкальных харак­теристиках проявилась черта, получившая развитие в дальнейших произведениях Штрауса - острый, издева­тельский юмор, вызывающая насмешливость, дающая «тон» всей поэме. Часто появляясь, темы Тиля скрепля­ют партитуру в единое целое, а в промежутках, по прин­ципу рондо со многими эпизодами, проносятся короткие, колоритные сцены его приключений. Юмор Штрауса сказывается в метких, забавных пародиях: в сухом, схе­матичном фугато, рисующем ничтожество мертвой нау­ки, а заодно и бесплодность музыкального академизма; в комически-важной теме «проповеди», пародирующей мелодии классических анданте. А рядом - забористая, безудержно-веселая уличная полька. Все эти подчас резко контрастные эпизоды плавно проносятся, связан­ные искусными переходами, модуляциями, «говорящи­ми» паузами, заключениями на фермато и т. д. Пестрая сюжетная лента превращается в разнообразное и строй­ное музыкальное целое. Но гибелью героя поэма, как известно, не заканчивается. После предсмертных вздо­хов, остановки и молчания стремительно и резко зву­чит ироническая тема Тиля как воплощение неумираю­щего мужества и вызов губительным силам мрака. Тиль словно дразнил своих врагов, подобно тому как через 15 лет после него бедный, замученный Петрушка {в ба­лете Стравинского) показывал «нос» хозяину балагана и окружавшей толпе, «все еще протестуя», как замечал автор балета.
Если в «Дон-Жуане» Штраус «организовал» и скре­пил сюжетный материал в форме сонатного аллегро, а в «Тиле» - в форме рондо, то в «Дон Кихоте» он обра­тился к вариациям. В подзаголовке поэмы значится: «Интродукция, тема с вариациями и финал. Фантастиче­ские вариации на тему рыцарского характера». Програм­ма «Дон Кихота» кажется бессвязным нагромождением коротких эпизодов: бой с ветряными мельницами, встре­ча со стадом баранов, разговор Дон Кихота с оруженос­цем, Дон-Кихот и пилигримы, Дульсинея, полет на де­ревянном коне, встреча с монахами, поединок с рыцарем Белой Луны, возвращение домой, смерть. Но вся цепь событий объединена «рыцарской» темой Дон Кихота, проходящей сквозь поэму. Ее исполняет и вообще пред­ставляет героя один и тот же инструмент - солирую­щая виолончель (подобно тому как Берлиоз поручал солирующему альту партию Гарольда).
Благодаря значительному объему партии Дон Кихо­та поэма Штрауса приближается к жанру концерта для виолончели с оркестром. Характерной, неуклюже про­стоватой темой обрисован оруженосец Санчо Панса. Подвиги двух главных персонажей воплощены в разно­образных вариациях на их темы, что превращает цепь приключений в связное целое. «Дон Кихот» чаще других поэм Штрауса подвергался упрекам в натуралистиче­ских излишествах и звукоподражании (блеяние баранов во 2-й вариации, применение ветровой машины, сопро­вождающей воображаемую скачку Дон Кихота: детали­зация, порой превращающая партитуру в своего рода звуковой фильм). Однако эти экстравагантности тонут в обильной красочности звучания. Стоит только от­влечься от программы, от попыток следить за музыкой с «путеводителем» в руках, и перед вами предстанет увлекательный цикл вариаций на благородную тему «рыцарского характера». Программой таких произведе­ний, как «Дон Кихот», следует пользоваться осмотри­тельно, и тогда литературный текст «бросит на музыку» тот «своеобразный рефлекс», о котором писал В. Ка­ратыгин.
Поэма о Дон Кихоте получила многозначительное завершение. В отличие от «Дон-Жуана» и «Тиля» с их катастрофическими финалами, эпопея ламанчского ры­царя заканчивается картиной приближающейся смерти, одной из самых проникновенных страниц в наследии композитора. Тема Дон Кихота, исполняемая солирую­щей виолончелью, приобретает в этом грандиозном Lamento черты сдержанной печали и мудрого величия, казалось бы, неожиданные в эпикурейски-жизнерадост­ном творчестве молодого автора:

Ни одно произведение Штрауса не возбуждало та­ких страстей, как «Жизнь героя». Этот редкий в му­зыкальной литературе образец памфлета, полемики с врагами поражает при первом знакомстве эксцентрично­стью и пестротой. Но и здесь Штраус остался верен сво­ему принципу, уложив довольно громоздкий сюжетный замысел (Герой - Враги - Подруги - Битва - Мирные труды Героя - Его внутренний мир - Апофеоз) в фор­му сонатного аллегро, правда, значительно осложнен­ную, с разветвленным развитием отдельных тематиче­ских линий. Как полагается, центральное место занима­ет разработка - знаменитая картина битвы с врагами, громадное полифоническое полотно, смущавшее совре­менников крайней сложностью ткани. Задачей компози­тора являлась картина бешеной хаотической схватки, что ему вполне и удалось. Впрочем, подобно другим новинкам Штрауса, «дерзости» «Жизни героя» после недолгого сопротивления были восприняты слушателя­ми и вскоре вошли в музыкальный обиход.
В симфонических поэмах Штрауса с их развитыми и детализированными сюжетными программами не без основания видели черты оперности. Казалось, огни рам­пы светились в поэме о Жуане, в сценарии «Тиля» и даже в явно автобиографической «Жизни героя». Но с неменьшим основанием можно утверждать, что черты симфонического мышления пронизывают всю оперную музыку Штрауса. Они проявились уже в первых опы­тах - в вагнеристском «Гунтраме» и более самостоя­тельном - «Погасших огнях». Своеобразный почерк оперного письма, определившийся в «Саломее», сохра­нился в существенных чертах до конца, на протяжении трех с половиной десятилетий.
Переход Штрауса к сценическому творчеству озна­чал усиление присущей ему конкретности художествен­ного мышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34