Прекрасно командуя полками и дивизиями последователей, Ислам, без сомненья, приведет-таки их к Пределу Времен или как его там в самом лучшем виде; однако на уровне фронтов все было как-то мутно; света на сам механизм перемен Ислам не проливал. Более того, в случае любой мысленной попытки выйти из строя и немного приподнять великолепный зеленый занавес, ограничивающий и направляющий колонны муминов, из сказочно напевных сур столь же сказочно сгущался вполне конкретный Меч Разделения, ласково, но твердо возвращающий любопытствующего на мост Сират. Меч, что называется, внушал; его изъеденное кровью лезвие немного сильнее сточилось в месте, куда чаще всего приходились шеи негодяев — и стать негодяем было подозрительно легко. Все это наводило на мысли о несколько неуверенном отношении этой чудесной доктрины ко всему тому, что окружало зеленый коридор, начинавшийся Книгой и по идее кончающийся у престола Милостивого и Милосердного. По Зеленому коридору якобы пропускались владельцы довольно странных грузов — безвозбранно декларировались иноверцы, прирезанные за иноверие, забитые камнями девушки, вся вина которых заключалась в повышенном темпераменте; однако свинина и вино преследовались похлеще гексогена. Впрочем, гексоген не преследовался.
Но иудаизм оказался всего лишь тщательно разработанной инструкцией по древнему социальному маркетингу и недружественным поглощениям — а вовсе не ответом на его вопросы. Там было все обо всем, что касалось сокрушения царств путем перехвата управления потоками, основы гринмейла, актуальные на тот момент дресскоды, и даже обиняками изложенная камасутра — но ни слова о том, что, собственно, и заставляло Ахмета рыться в этих некогда могущественных корпоративных стратегиях. И опять, опять запрещалось что-то есть.
С христианством было куда как проще — ослепительная Истина сияла сквозь прорехи Петрова бредня. Хотя какого бредня, прости Господи. Невода с приводом от тракторной лебедки! Да какого невода — трала! Да, именно трала, на огромном траулере, процеживающего за смену четверть Атлантики и сдающим улов не мокрой россыпью, но в выпотрошенном, сваренном и залитым маслом виде. Похоже, Петр, утомившись личным «уловлением человеков», как-то умно прокрутился с полученной лицензией, и теперь трогательный hand made библейских времен вытеснила современная индустрия. Души ныне спасались исключительно технологично и эффективно; на входе черт знает что, на выходе же — продукт поистине мирового стандарта. Да, это была очень, очень серьезная контора, работающая даже не крупным оптом, скорее даже — естественная монополия. Оснащенность воинства Христова основными фондами потрясала — таких офисов, как новодельное чудо в Москве не было ни у кого и никогда. А старинная двойная высотка в Кельне! Куда там рухнувшим близнецам. Ахмет всегда вспоминал ее, когда требовалось найти ассоциацию с истинным величием прекрасно задуманного и блестяще выполненного проекта. Кроме того, поклонение Христу было необременительно ни в организационном, ни в финансовом плане. Прекрасно организованный процесс восхождения души к горним высям обещал приобщившемуся массу впечатлений, обеспокоенностью удобством неофита было пропитано все. Хоть дружественность интерфейса немало стоила и сама по себе, Ахмета прежде всего притягивал сам смысл всей этой кухни. За довольно безыскусной историей о лидере маленькой коммуны допотопных хиппи ему виделось куда большее: в словах Иисуса сквозило обещание решения давно мучающих вопросов. И даже не обещание: те коротенькие отрывки, чье Авторство не вызывало никаких сомнений, отчетливо пахли Истиной. Ахмету было совершенно ясно: Иисус знал, куда надо жить, и, что, может быть, даже главнее — как именно это делать. Но при малейшей попытке приблизиться к источнику этого невероятно привлекательного тепло-белого сияния на пути оказывался внутренний распорядок концерна; работа в Концерне оказывалась непременным условием достижения вожделенной цели. Это условие здорово портило всю картину — обладающий некоторым жизненным опытом Ахмет прекрасно знал: где начинаются производственные отношения — никого уже не волнует, получится ли у нас То, для чего мы собрались, да и вопрос — а зачем мы, собственно, добиваемся искомого — становится не то что неактуальным, нет; но как-то теряет в приоритете. Словом, Моисеевы & Иисусовы заповеди как-то незаметно развились до законов Мерфи — да еще с какими-то глупыми претензиями насчет «рыбных дней», выглядевшими ну совсем уже высосанными из пальца.








Ахмету в те первые годы даже во сне не могло присниться, что когда-нибудь он дождется избавления от непрерывной угрозы со всех сторон. Мужа и жену Ахметзяновых, спасла, в сущности, слепая случайность — Ахмет быстро спохватился и инстинктивно принялся мародерить, верно прогнозируя будущий обменный курс большинства ресурсов. В процессе мародерства ему нередко улыбалась удача, и он ни разу не перешел дорогу более сильному, вернее — ни разу не попался. … А таких было много, как я между ними просочился — непонятно… — удивлялся Ахметзянов, вспоминая иногда те времена. — … Ведь какие волки тогда по Тридцатке шнырили — вспомнить страшно. И где они теперь? В виде говна собачьего по всей округе валяются, а я вот он сижу. Да, правильно говорилось: не будь сильным, напорешься на сильнейшего. Впрочем, сначала, когда народ еще не очухался, была такая халява… Кругом лежало столько добра, и из этого времени глядя просто диву даешься —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113