Правильно?
— Так. И что? Клонишь к тому, что вниз идти не надо?
— «Что». Выполнена работа, вот что. Внизу пусть следующие лазят. Хозяйки тут месяц ковырялись, так? Значит, вытаскали только всякие цинки-танталы. Жрачка им на хер не нужна, логично?
— О-о… Ахмет, что-то ты меня разочаровываешь. Ну, не обессудь. Я тебя тоже разочарую: то, что нужно для людей в городе, делаться будет. Любой ценой — Максимыч мотнул подбородком на снова прикорнувшего Фоменку. — Без обсуждений. И на этом закончим детство — «а может не надо…». Давай ближе к делу. Идем как срок пройдет, ну, помнишь, ты говорил: «сапер вернется, доложит, потом спускается группа, и тут бабах», или все же можно сразу?
— Так горит у нас жопа или нет? Ты так и не сказал. Если даже горит, но несильно — я бы подождал. Вероятность, сам понимаешь, мала — но когда речь о твоей шкуре заходит… Ты мне дай расклад, если не очень секретно. Я и сориентируюсь.
Максимыч задумался на несколько секунд, глядя сквозь Ахмета; потормозил, вновь сфокусировался.
— Ну, коль скоро мне прямо никто не запрещал… Слушай, только не трещи потом. Подставишь.
— Можешь пропустить.
— Хорошо. В общем, никто у нас сейчас на хвосте не висит. В наглую, имею в виду. Но информацией о резервах те, кому надо — владеют. Мы с руководством прикидывали — первые претенденты на этот кусок — 242-ой учебный центр ВДВ, в Ишиме. Вторые — мы. 34-ю дивизию в расчет не берем — им не до этой тушеночной шахты сейчас. Еще из серьезных претендентов — Нижнетагильский 12-й отряд спецназа ВВ, конвойники из Златоуста и Миасса — но это уже так, в порядке перестраховки. У всех на пути хозяева, сами они, скорее всего, под контролем, да и подлетное время великовато. Но очень — Максимыч слегка подчекнул «очень» интонацией, — вероятно, что сейчас за нами наблюдает чья-нибудь разведгруппа.
— А как же арсенал? Этот, ГРАУ или РВСН, где-то здесь который? Его должно много народу охранять.
— РВСН. Их американцы чем-то новым выкосили. Наши ходили, смотрели — ничего не поняли. Следов боя нет, а трупов — полная шахта. С местными поговорили — те тоже ничего путного сказать не могут, только от страха трясутся. Что, думаешь зря весь городок в Барабаш сбежал? Им показалось, что по ним бактериологическим чем-то сработали. Грех так говорить, но это наше счастье. Они эту точку не отдали бы.
— Эт точно… А ты что думаешь, чем их?
— Не знаю. Может, электроника какая-то… Не буду гадать. Но точно не бактерии — иначе вся округа сдохла бы давно. Погоди, еще отработают… Им тут население на хрен не нужно, задачи у них другие… Ладно, это уже лирические отступления. Уяснил картину?
— Да… Я так понимаю, что эту заначку надо расковыривать в самом срочном порядке. Иначе в один прекрасный день здесь сядет рота-другая с чем-нибудь сурьезным — и все. Нам останется только караваны дербанить. Ладно, понял я тебя.
— Ну и славно. Так идем, или ждем?
— Да пошли. Чего там.
Идти донизу оказалось долго — больше получаса. И пыльно — теплый воздух тащил вверх массу едкой бетонной пыли, так что пришлось обвязываться на ковбойский манер. Внизу и впрямь оказалось теплее. Пыль в самом низу уже осела, позволяя дышать не через тряпочку. Ахмет, сбросив увесистую бухту шнуров, внимательно обследовал местность — вроде бы ничего. Махнул остальным: спускайтесь, мол.
— Какая сволочная штука — лестница. Вроде вниз шли, а ноги как палкой били.
— Ахмет, слышь, а еще ведь подниматься.
Рослый гоблин, отстегивая сусанина, с насмешливой жалостью посмотрел на кряхтящих спецов:
— Злой ты человек, Альберт. Надсмехаешься над старым больным человеком.
— Да какой он старый — оброс просто как дикарь. Его побрить-помыть, в комсомол сгодится.
— А я с таким удовольствием устал бы. Наверху. — не поддержал шутку Ахмет.
— А что, сапер, есть варианты?
— Да они всегда есть. — Ахмет повернулся к гоблину. — Запускай. По центру коридора, и до конца.
Боец продублировал сусанину, добавив интонацией убедительности:
— Э, разведка! Идешь до упора, никуда не сворачиваешь. Точно по центру коридора, ясно? Все, бегом марш!
Пятнышко слабенького фонарика, выданного сусанину, растаяло в чернильной мгле коридора. Ахмет, повесив противогазную сумку на подходящую арматурину, напряженно замер в ожидании неизвестно чего; и чуется какая-то лажа, но объективно предпосылок как бы и нет. Хрен поймешь, как говорится. Минуты тянулись, и полчаса показались целым. Наконец, в коридоре показался красноватый прыгающий глаз садящегося фонарика.
— Ну, че? Докуда дошел?
— Там это, стена такая железная и кара, как на складах бывають. С воротыми. И по стенам двери. Тожа это, железныи.
— Дверь первая через сколько?
— Дык как сказать, скока. Не так штоб далеко, но и не сразу.
— «Дык как сказать»… У, еб, все мозги пропил… По стенам обоим двери, или с одной?
— С одной, с правой.
— Последнюю стену руками трогал? Холодная она, или такая же?
— Не, не, не трогал я ниче… — испуганно залопотал сусанин.
— Ладно, ясно все. Отдыхай, бестолочь. — Ахмет резко встал, забрасывая на плечо сумку. — Алик, бери струмент, пошли. Жирик, фонарь свой дай. Готов? Айда.
Неровные стены коридора, вырубленного в сером гнейсе, поблескивали в свете мощного фонаря. Мерно тянулись здоровенные кабели, заботливо разложенные на кронштейнах.
— Смотри, как на совесть все сделано. Кронштейны, все дела…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113