а фонарь-то недобивает, прикинь.
Прошли метров пятьсот. Штабель кончатся не желал.
— Ептыть мне, да на сколько этот проспект еще уходит? Че-то мне даже уже не интересно.
— Да насрать, на самом деле. Пошли обратно, это уже не наша печаль, где он кончается, где начинается.
Выйдя из сахарного тоннеля — там все же давило на уши что-то, да и кровью пахло, присели у ворот на скатанные бушлаты. Штабель здорово дал по мозгам — не удавалось ни оценить количество добычи, ни последствия этого события: увиденное в голове не укладывалось.
— Блин, Алик, это же по всей стране такие нычки. Прикинь, сколько это.
— Я слышал об этом, читал даже что-то. Но… Нет, это видеть надо. Сколько мы прошли с тобой? С полкилометра будет? А он все тянется и тянется…
Дорассуждавшись до необходимости ставить здесь генератор и восстанавливать подъемники, спецы помалу пришли к выводу, что стали носителями самой настоящей тайны. И разговор как-то сам собой сдох — мысли приняли куда более приземленную направленность. Будущее вдруг стало расплывчатым и жутковатым, совсем как дверь в подземелье, откуда тянет дымом С3 и свежевыпущенными кишками. Ахмет, обмерев, понял — а ведь их, скорее всего, грохнут. Его, по крайней мере — всяко. Алик, похоже, видел для себя перспективы — на самом деле, его стоило тащить обратно. Хотя бы для того, чтоб получить квалифицированное заключение о повреждениях ствола и возможных способах подъема добычи. …А я, получается, по любому не нужен. И не нужен — и знаю лишнее. Да, товарищ Ахметзянов, похоже, вы в попандосе. Странно, что раньше не заметил такого простого вопроса — что будет дальше? Так, кто ж меня кончать-то уполномочен… У Максимыча таких мыслей вроде как нет; иначе он не одного Жирика со мной бы отправил. Конев тоже не пиздел — чую. Остается начштаб, он, скорее всего, проинструктировал Олежека. Стоп. А не шиза ли? Нахера начштабу меня гасить? Хотя почему сразу шиза. Расклад для них выгодный — под ними оказывается этот сраный мегасклад, и никто не знает, кому не надо. Так, че-то нескладуха какая-то. А как же Конь? Или они под Конем долго ходить не собираются? Тогда все складывается. Ведь не зря я лажу за Олежеком чую. За этим начштабом-особистом, в принципе, тоже. Я ведь на раз выкупил, что они — вместе хавают, без Коня. Или собираются… Ахмет еще раз прогнал перед глазами события последних дней. Настроенный по другим ключам поисковик выдернул из мимолетных кадриков весьма настораживающие, Ахмет даже изумился — как так? Я ж видел! — …Ну и хули — видел? Видел и заметил — есть разница. Не, надо жопе верить — она за себя щекотится и порожнины нести не станет, зарыта здесь какая-то лажа, всяко… Откуда иначе тогда такое явное ощущение ?
— Да, братан. — прервал молчание Ахмет. — Попали мы. Я вот точно попал. А тебе вот что скажу — давай-ка подымайся. У меня к тебе претензий нет. Ты че, не понял? Пиздуй наверх, тебе сказано.
— А… Ладно. — Алик, похоже, врубился, что сейчас здесь станет пыльно. —Ну, я пошел?
— Давай. Э, Алик. Слышь, прошу тебя. Если спросят, че я тут да как — скажи: лазит, мол, мины ищет. И это, погодь. Если навстречу попадется не Жирик со следующим, а кто другой, или если следующего двое или больше ведут — урони вот. — Ахмет поковырялся в сумке и что-то достал. — На. Сделаешь?
— Ладно… — Алик растерянно взял протянутый нож. — Ну, я пошел?
— Давай, Алик.
Когда его торопливые шаги затихли вдали, Ахмет протрясся всем телом — из самого брюха поднялось ледяное облако страха, мимоходом насовало между ребер холодных лезвий, и остановилось на загривке, зажав в мерзлой горсти изрядный кусок шкуры. …Слово «пиздец» — как раз для таких случаев. — Ахмет принялся локализовывать излишне всеобъемлющий страх, одновременно накручивая себя: страх из парализующего должен стать злым, быстрым и смертоносным. — Нам нужен пиздец, а, Ахметзянов? Не, нам пиздец не нужен. Мы сами пиздецы. Кому хотишь. Придем, бля. По полной, бля, форме. Подходи, налетай! А кому тут пиздеца?! Тебе, Олежек? Нехуй делать, спецнагрызовец сраный! Отоварим, епть, мало не покажецца! Щас только клеймора сдерну, и прошу к столу… — Ахмет метнулся к следующей двери, на бегу роясь в сумке. …Так, ага, есть. Щасс, маленькая, потерпи… — в его руках появилась обрезанная банка из-под какой-то газировки. — …Нам деликатничать некогда, потерпишь чуток. Так, где он дырку-то сверлил, вот здесь, кажись… Треснул, разматываясь, скотч, звякнули в коробке капсюли-детонаторы. Ахмет распрямился, обхлопывая карманы в поисках зиппы.
Взрыв получился какой-то несерьезный, вроде басовитого, рычащего свиста, мгновенно перешедшего в нестрашный «Пп-уххх…». Стороннему наблюдателю показалось бы, что взрыв не удался, что-то не сработало. Однако Ахмет довольно осклабился, продолжая, впрочем, закрывать руками уши, как если бы ждал продолжения. Продолжения не последовало, и Ахметов оскал стал еще более довольным.
— Че, сучка, не на фотоэлементе, да? А на чем ты у нас?
Когда отодвинул засов выпотрошенного замка, оказалось — примитивный какой-то, типа юговского УДУ, натяг-разгрузка, с химзамедлением. …Всего и делов. Че, товарищи непотенциальные противники, где же ваши електронны чудесы? Кончились, что ли? Ну и нашим легче…
С упитанным тельцем Клеймора в руках сосущее чувство беззащитности поутихло. Ахмет тщательно вмял что-то во второе гнездо на корпусе мины, заправил детонирующий шнур, прихватил на скотч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113