Наведя марафет на стволы орудий, "Богатырь" стал спокойно, размеренно и неторопливо опустошать погреба левого, до сих пор не стрелявшего борта. Определив пристрелкой расстояние до противника, крейсер снова развернулся и, увеличив скорость до максимальной, пошел на очередной заход. На этот раз Катаока приказал отвернуть заранее, надеять нашпиговать "Богатырь" 120-мм снарядами на сближении. Стемман на провокацию не поддался, и "Богатырь" отвернул практически одновременно с японцами. Выиграно еще полчаса, японцы отделались тремя попаданиями, русские получили один снаряд, все без серьезных повреждений. В третью итерацию Катаока решил не отворачивать до последнего. Сблизившись на двадцать пять кабельтовых, Стемман понял, что на этот раз что-то пошло не так - японцы не сворачивали. Лезть самому на рожон было не резон, зато появлялась возможность сделать классический "кроссинг Т", что он и попытался сотворить, отвернув вправо. Катаока тоже желал боя на параллельных курсах, поэтому мгновенно отдал приказ сигнальщикам поднять сигнал "подготовиься к повороту влево". Сам он стоял на правом крыле мостика "Ицукусимы" и, не отрывая от глаз наведенного на "Богатырь" бинокля, ловил малейшее движение противника. При этот он с самурайской невозмутимостью не обращал внимание ни на выстрелы своих орудий, ни на взрывы русских снарядов. Увидев, что на новом курсе с "Богатыря" стреляют семь орудий (одна из установленных на верхней палубе пушек была повреждена осколками от близкого разрыва и сейчас экстренно ремонтировалась), а его отряд отвечает всего из пяти, он прокричал сигнальщикам и в рубку:
– Лево на борт, поднять сигнал к повороту все вдруг.
При этом на грохот очередного близкого попадания он, как и положено самураю, внимания не обратил, хотя от сотрясения его почти сбило с ног. К его удивлению, хотя "Мацусима" и "Хасидате" исполнительно отвернули влево, флагман упрямо шел по прямой. Опустив наконец бинокль, Катаока раздраженно прокричал в сторону рубки:
– Я сказал - влево!
Никакой вразумительной реакции на его приказ опять не последовало, как не последовало и уставного ответа. Оставив своего начальника штаба, Накамуру, наблюдать за "Богатырем", взбешенный Катаока оббежал рубку и протиснулся внутрь через узкую, прикрытую бронеплитой дверь. Внутри он увидел картину тотального разрушения - русский шестидюймовый снаряд попал в амбразуру. Вернее, он ударилося о ее края, что закрутило и искорежило его настолько, что взыватель не сработал, но все же протиснулся внутрь. В принципе, старая броня рубки японского крейсера на такой дистанции не удержала бы русский снаряд, попади он просто в рубку. Еще неизвестно, было бы это лучше или хуже - после пробития нормальной брони снаряд, скорее всего, взорвался бы. Но и просто череда рикошетов разваливающейся болванки весом в сорок килограмм на скорости почти в два Маха не оставила никому из находившихся в рубке ни малейших шансов остаться в строю. Да что там в строю, просто в живых остался только рулевой, лежащий сейчас без сознания, контуженый и со сломаными ногами под грудой тел и обломками рулевой колонки. Останки командира крейсера капитана первого ранга Нарта и вовсе были позже опознаны только по меткам на одежде. Руль, машинный телеграф, амбрюшоты и прочие приборы управления крейсером были заляпаны кровью и искорежены до состояния, абсолютно исключающего их дальнейшее использование. При этом "Ицукусима" продолжала идти на сближение с русским крейсером на максимальной для нее скорости, с каждой секундой отрываясь все дальше от своих систершипов, командиры которых недоумевали по поводу того, что именно задумал их флагман - попадание в рубку остальсь незамеченым и на них. В отчаяной попытке хоть как-то увести свой флагман с курса, ведущего на сближение с "Богатырем", Катаока послал гонцов в машинное и румпельное отделения, с приказами соответственно "полный назад" и "лево на борт". К сожалению для японцев, оба посыльных добрались до мест назначения, причем почти одновременно. В результате, стоило носу старого крейсеру начать валиться влево, как переведенная на "полный назад" машина сделала руль практически полностью не эффективным. "Ицукусима" беспомощно раскорячилась между "Богатырем" и остатками японского отряда, постепенно теряя скорость и медленно подставляя борт "Богатырю". Русский крейсер немедленно воспользовался беспомощным положением японского флагмана, и, развернувшись на 180 градусов, стал на курс, на котором он закрывался "Ицукусимой" от огня "Мацусимы" и "Хасидате". На тех командиры наконец-то поняли, что их адмирал попал в переплет, и ринулись ему на помощь. К этому моменту "Ицукусима" приблизилась к "Богатырю" на недопустимые пятнадцать кабельтовых…
– Куда же его несет-то, - недоумевал на мостике "Богатыря" Стемман, - ведь мы его, если он от своих оторвется, утопим за пять минут! Сейчас подойдем на пистолетный выстрел, изуродуем его артогнём и добьем минами…
– А вот сближаться на этот самый пистолетный выстрел я вам категорически запрещаю, - прервал уже набравшего воздуха для отдачи приказа рулевому Стемана Руднев, - риск получить повреждения, из-за которых придется ставить "Богатыря" в док, перевешивает сомнительную славу от утопления этой древней калоши. У нас и так очередь в док как к модному дамскому парикмахеру - на два месяца вперед расписана. Через неделю выводим "Варяга", сразу на три недели "Рюрик" - очистка днища, слава богу, не нужна - медь, но ремонт, установка орудий и добронирование оконечностей котельным железом по ватерлиниию обязательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109