Из игольника хорошо стрелять с близкого расстояния, метров на тридцать-пятьдесят, но зато если уж бьешь, то кромсаешь наверняка – доспехи долго не выдерживают, особенно если лупить по одним и тем же зонам. Первый же охранник роняет оружие и хватается за живот, но второй успевает прижаться к стволу дерева, и кора взрывается облаком щепок. Прицеливаюсь и выпускаю следующую порцию игл, бедное дерево, содрогается от корней до макушки, уж если кто и не заслужил такой участи, так именно оно. Когда облако чуть рассеивается, охранника уже нет. Только успеваю подумать, что и этого превратил в дикобраза, как целый и невредимый охранник выскакивает из-за ствола и несется прямо к нам. Иглы врезаются прямо в лицевой щиток забрала, с хрустом вспарывают его, превращая голову бедолаги в фарш из черепных костей, лицевых тканей и мозгов. Прости, парень, ничего личного. Работа такая.
Однако туго же они соображают. Только сейчас залегли. Отстреливаются лениво и несогласованно. Явно время тянут – либо ждут подкрепления, либо нас кто-то обходит с тыла. Но такой радости я им не доставлю.
– Уходим! – командую Сычу, и мы с ним на полусогнутых, мелкими перебежками, незаметно начинаем забирать вправо, там еще одна удобная позиция…
Лучи света с вышек запоздало шарят по валунам, за которыми мы только что скрывались. Привет, ребята, нас уже там нет!
Впереди появляется еще одна живая цепь. Все-таки зажали. Сыч открывает огонь на поражение раньше, чем я успеваю сообразить – давать команду или смываться в узкий коридор. Приходится не отставать. И вдруг прямо за спинами охранников раздается мощный взрыв. Едва успеваем броситься на камни ничком. Пара осколков от брони со свистом пролетает мимо уха и врезается в ствол дерева за спиной. Это кто же их так? Неужели подоспело подкрепление с базы?
Еще один взрыв ложиться едва ли не в пяти метрах от нас. Вжимаюсь лицевым щитком шлема в гальку и мечтаю срочно превратиться в песчаную змею, чтобы закопаться по самые уши. Но взрывов больше нет. Поднимаю голову – крики, вопли, строй врагов сломан. Все несутся – кто куда. И среди всего этого хаоса мелькает чья-то темная фигура. Больше ни хрена разглядеть не могу. Да, вот когда начинаешь оценивать преимущества инфракрасного излучения, приказавшего долго жить вместе со сдохшим лоцманом. Озадаченно смотрю на Сыча, он – на меня, потом, не сговариваясь, срываемся с места и бросаемся в рукопашную…
Бледное лицо Малкиса отсвечивало синюшным оттенком, лоб блестел от капелек холодного пота. Он чувствовал большое желание сбегать в туалет, но боялся оторваться от панели управления. Проблема заключалась не только в том, что бортовой компьютер вдруг выкинул фортель и отказался выводить курсанта из программы. Малкис включил для Оноби нейросимулятор пятнадцатого поколения. Ради эксперимента. Делать этого оператор права не имел, но надеялся, что ничего страшного не случится, да и не узнает начальство, а теперь вот… теперь из-за необдуманного приказа трусливо сбежавшего капитана все прахом пошло, что-то в системе разладилось. И если с этим Юдгаром что-нибудь случится, то с него три шкуры сдерут, и не поможет ему его орденоносный дядюшка… И что теперь делать, он ума не мог приложить. Просить помощи у специалистов форпоста по программному обеспечению он не решался. Может все-таки как-нибудь обойдется?
Он снова облизнул пересохшие губы. А если не обойдется?
Не обошлось. На лоцман пришел сигнал от начальника службы безопасности Каттнера:
– Малкис, что у тебя там? Бортовой ИскИн заявляет, что он перегружен из-за контакта с природным интеллектом. Что за чертовщина? Что за программу ты запустил?
Несколько секунд Малкис сидел, тяжело отдуваясь, и пытаясь придумать подходящее объяснение, в котором он не фигурировал бы главным виновником, но ничего путного в голову не приходило. Пауза затягивалась, поэтому пришлось сказать, как есть.
– У меня курсант в нейросимуляторе…
– Ну так отключи его! – оборвал его Каттнер, не дослушав. – С причальных колодцев поступает сигнал, что ИскИн задерживает работу технического обслуживания крейсеров. На ремонтных доках тоже мелкие неполадки. В конце концов, такого быть не может, чтобы мощный ИскИн был не в состоянии справиться с единственной учебной программой.
– Я уже пытался ее отключить, – Малкис едва не плакал. – ИскИн утверждает, что программа не может быть отключена!
– Что это за программа, черт бы тебя побрал?
– Новый нейросимулятор, его прислали два дня назад.
– Наши программисты с ней ознакомлены? Они дали по ней заключение?
– Нет, я не успел…
– Так какого же черта ты тогда ее включил?
– Но, я же не знал…
– Малкис, у тебя будут неприятности, очень крупные неприятности. Лейтенант, моли Бога, чтобы все поскорее закончилось. Если в этот самый момент «волки» решат устроить вылазку, а мы из-за твоих фокусов не сможем выпустить со стартовых колодцев ни одного звена… то отправишься ты под трибунал. Это самое малое, что я могу тебе обещать.
– Но я ничего не могу сделать, я уже все перепробовал!
– Сделаем. Не дрейфь, – в разговор по лоцману вклинился Шойи, кардониец, видимо, проблема разрослась как раз до уровня главного программиста форпоста, раз ему пришлось вмешаться. Оператор сразу почувствовал облегчение. Ну, если сам Шойи взялся за дело, то лично он, Малкис, уже больше ни за что не отвечает. И слава Богу.

Она выскочила на меня прямо из-за кустов, и я едва не выпустил в нее остаток обоймы, но Вампир с ее феноменальной реакцией успела перехватить мою руку с иглометом. В бледном отсвете луны на нагрудных пластинах доспехов влажно блеснули пятна крови – чужой, естественно, кровь была даже на опущенном забрале шлема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19