сверкающие туманы выстреливали разноцветными молниями. От тела колонны отделились огромные извивающиеся щупальца. Радуясь вновь обретенной свободе, они хлестали во все стороны, вдребезги разбивая и сам завод, и оборонные укрепления вокруг него.
Почва в тени столба вскипела. Демоны, служившие глашатаями Гаргатулота, последовали за ним из варпа. Теперь они старались вытащить себя из-под земли.
На пустынных иссушенных равнинах, в подземных лабиринтах улья и в башнях аристократических замков ожило смертоносное колдовство. Многие люди сошли с ума. Другие упали мертвыми: их сердца остановил ужас. Весь Центральный Улей был объят паникой. Гаргатулот принес с собой страх — настолько всеобъемлющий, что даже те жители подземелий, кто никогда не видел небо над Вулканис Ультором, дрожали от ужаса перед демоническим принцем, показавшимся неподалеку от города.
Ненависть сгустилась и закапала со стен. Страдание разлилось холодным смертельным туманом и прокатилось по всем равнинам. Обман черными струями злобы пролился над остатками окопов и завладел всеми мыслями.
Колонна морщилась и извивалась, и на конце каждого щупальца стали образовываться ужасные и грозные существа. Тысяча новых лиц взглянула на Вулканис Ультор.
Аларик ударился о стену, и время остановилось.
Серый Рыцарь видел, как Гаргатулот показался из-под земли и ужасающе медленно развернул океан радужной плоти. Как из нее сформировалось демоническое копье, пронзившее потолок гробницы, и вознеслось к небу Вулканис Ультора. Как усыпальница развалилась на части, и демоническая плоть, поднявшаяся из-под земли, стерла в пыль и город-скелет, и мраморное основание акрополя.
Аларик медленно падал. Вслед ему летели обломки костей. Камни гробницы распадались один за другим.
Весь спектакль возрождения принца демонов разворачивался специально для Аларика, чтобы он мог пережить каждый момент безумия.
Аларик ужаснулся грандиозному размаху. Ему и раньше приходилось сталкиваться с демонами, но ни в одном из них не было и намека на такое колоссальное могущество. Разум отказывался воспринимать ужас Гаргатулота, бессмысленную силу щупалец, отошедших от его плоти, размах его появления в реальном мире…
— Как же ограниченны твои мысли, — раздался голос, — что тебя поразила демонстрация малой толики моего могущества!
Аларик попытался оглянуться, но мускулы сковала смертельная медлительность. Они не хотели повиноваться. Голос казался знакомым Серому Рыцарю: он словно зарождался в его голове, а затем вырывался наружу.
Воздух сгустился. Перед глазами Аларика возникла фигура человека, словно необъятные знания Гаргатулота преобразовались в физическую форму. Тысячеликий Принц появился в облике высокого, мускулистого, сурового на вид мужчины, одетого в звериные шкуры. Его сильное тело говорило о короткой, полной жестокости жизни, постоянных войнах, охоте и борьбе за выживание. Длинные черные волосы были завязаны на затылке и украшены птичьими когтями и перьями; в руке покачивалось копье с кремневым наконечником.
Все культисты, поклонявшиеся Гаргатулоту, видели разные лица принца-демона. Облик, возникший перед взором Аларика, всплыл откуда-то из глубин сознания, из самых отдаленных уголков памяти, чтобы поведать капитану о его гибели.
— Так вот каким ты мне явился, — произнес Аларик, поскольку лишь губы еще не отказались ему повиноваться. — Это одно из тысячи твоих лиц?
— У меня их гораздо больше, чем тысяча.
Аларик не мог определить выражение лица говорившего: оно все время ускользало, как будто пристальный взгляд заставлял его меняться.
— В этом мире я был семьюдесятью семью масками — всеми воплощениями смерти, — продолжал голос. — На Фарфаллене я был Богом Последней Охоты. А для тебя я просто лицо, которое ты видишь перед собой.
За спиной принца-демона продолжало вырастать из-под земли его демоническое тело. Оно приняло форму огромного копья и через разрушенную крышу устремилось к небу. Толстые извивающиеся щупальца то тянулись к стенам гробницы, то торжествующе вздымались к небу.
Принц в человеческом облике оглянулся и посмотрел на демоническое тело то ли с восхищением, то ли с ностальгией:
— Это тело даровал мне Повелитель Перемен. Сам Тзинч. Сосуд для моей сущности — знаний, которые являются самым могущественным оружием перемен. С каждым убитым человеком, с каждым секретом, вырванным у моих последователей, с каждым моментом причиненных мною страданий я узнаю что-то новое и становлюсь больше. В последние месяцы я узнал очень много нового. Когда Мандулис изгнал меня, я был все равно что ребенком, но теперь усвоил много полезного. Я необходим Галактике, Серый Рыцарь. Время и пространство только ограничивают свободу. Мысли людей, словно засовы, держат все внутри. Сломите их души — и они будут свободны, а свобода и есть сущность Хаоса.
— Можешь лгать мне сколько угодно, — сказал Аларик. — Продолжай. Лги. И докажи, что я прав.
Принц снова повернулся к Аларику; на жестоком лице можно было увидеть лишь мимолетный намек на выражение.
— А ты меня очень заинтересовал, Аларик. В тебе есть то, что я впервые ощутил в Мандулисе, когда он умирал. Ты отгораживаешься от всех чувств, которые когда-то сделали тебя человеком. Ты теперь меньше, чем человек. Ты отсек в своей душе те части, которые могли бы откликнуться на свет Повелителя Перемен. Ты называешь это верой — но если ты постигнешь величие будущего Галактики, каким его обещает Повелитель Перемен, ты поймешь, насколько преступно держать мысли в столь тесных границах.
— Однажды мы обнаружили тебя, демон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115