Более сорока трупов. Десятки раненых. Пожары. Блокированные магистрали. Бронемашины на улицах. Обращения активистов НОАШ к имперским властям. Листовки на стенах домов. Комментаторы взахлеб обсасывают подробности и выслушивают оценки и прогнозы экспертов. Репортеришки открывают охоту за жареным и раз за разом снимают беканье-меканье невыспавшихся домохозяек, которым повезло оказаться этой ночью поблизости от места происшествия. “Расскажите, что вы делали сегодня ночью. Я спала. И что вас разбудило? Я проснулась от сильного шума за окном. И что вы сделали? Я посмотрела в окно… И что вы там увидели? Я увидела, как горит дом напротив. И сильно горело? Сильно. Вы испугались? Да, я сильно испугалась. Так сильно, что даже… И что вы подумали? Я подумала…”. На фоне этого дурдома мои трудности кажутся просто мелкими недоразумениями. Я падаю на заботливо подставленное домом разлапистое надувное кресло, расслабленно вытягиваю ноги и тупо пялюсь в потолок, пытаясь собраться с мыслями.
Итак, что мы имеем? Сгоревший вместе с партией готового к отправке товара склад. Уголовное преследование по целому ряду статей. Обязательства перед банком. Обязательства перед клиентом. Обязательства перед поставщиками. Сегодня утром я не смогу отгрузить товар. Следовательно, послезавтра на мой счет не попадут остатки средств от “TRI” в счет оплаты запчастей, а вместо этого начнет тикать счетчик неустойки, оговоренной в договоре. Следовательно, в течение недели поставщики не получат остаток суммы за отгруженную продукцию. А банк не увидит у себя сумму, перечисленную мной в счет погашения кредита. И начнется карусель. Все стороны будут соревноваться друг с другом, пытаясь выхватить у меня крошки описанного за долги имущества. Длинная череда судебных разбирательств, судебные приставы, следователи, долговая тюрьма. Я трясу головой, отгоняя невеселые видения. Корпус научил меня барахтаться до конца. “Мы еще повоюем” — говорю сам себе, не представляя, насколько пророческими и буквальными окажутся вскорости мои слова. Я достаю свой НЗ — непочатую бутылку бренди. Наливаю полстакана пахучей жидкости и пью ее почти залпом. Обжигающий ком сразу проясняет мозги. Страховая компания! Господи, конечно! Я роюсь в папках с документами, разбрасывая ненужные бумажки, и, наконец, нахожу свой полис. Вот он, мой шанс! От избытка чувств я прикладываю глянцевый лист к губам. Глупо хихикаю. Спиртное на голодный желудок действует на меня почти мгновенно. Немного дрожат руки. “Страховая компания “Бремен”” — приказываю я коммуникатору. Пока идет соединение, сижу, в нетерпении барабаня пальцами по коленям.
— Офис страховой компании “Бремен”, добрый день, — дежурно улыбается мне строгая девушка неопределенных лет.
Я выпрямляюсь в кресле, стараясь выглядеть солиднее, и, кашлянув, сообщаю:
— Ивен Трюдо. Хотел бы поговорить с агентом Штайнером.
— Одну минуту, пожалуйста…
Лоснящаяся физиономия моего страхового агента едва входит в объектив. Штайнер цветет искренней, самой радушной на свете улыбкой.
— Господин Трюдо, рад вас видеть! — радостно говорит он.
— Старина, если ты забыл, то последние несколько лет ты звал меня Ив, — отвечаю я.
— Конечно, конечно, Ив, дорогой! — еще шире улыбается Штайнер.
— Ты наверное, уже в курсе, зачем я звоню? — осторожно интересуюсь я.
— Конечно, дорогой! Половина новостей — о тебе! Не волнуйся, наши эксперты уже были на месте происшествия и беседовали с представителями властей.
Почему— то это известие меня не радует. Я выпрямляю спину и сжимаю кулаки, подавляя нервную дрожь.
— Как оперативно! — делано восхищаюсь я.
— А то! Мы же серьезная фирма. — радуется в ответ Штайнер.
— Ну, если вы в курсе, — приступаю я к главному, — То когда мы можем встретиться и обсудить наши проблемы?
— Наши проблемы, Ив? У нас нет никаких проблем, дорогой. Видишь ли, наши эксперты выяснили любопытную деталь. Эту деталь ты скрыл при заключении страхового договора. А именно — размещение склада в зоне безопасности заправки по соседству. Про нарушение правил пожарной безопасности я уже не говорю. Поэтому наш юридический отдел готовит сейчас исковое заявление в суд для признания договора недействительным.
— То есть, денег от вас мне не видать? — уточняю я.
— Ну ты же понимаешь, мы солидная компания…
Я обрываю связь. Дьявол за моим плечом кривляется и корчит мне страшные рожи.
— Ну и что дальше? Вознесение на небеса? — спрашиваю я у него.
Следующая порция бренди катится внутрь. Я занюхиваю ее рукавом и иду в кухонный отсек найти какой-нибудь закуски. По дороге раздумываю — стоит ли допить бутылку сейчас или сначала дождаться звонка представителя “TRI”?
10
Ника сосредоточенно смотрит куда-то в одну точку за моей спиной. Я поворачиваю голову, пытаясь увидеть то, что видит она. Ничего. Пустая, матово-серая поверхность стены. Ника серьезна и на ее губах нет ни тени привычной мне улыбки. Если бы не ком в груди, я чувствовал бы себя так, словно веду деловые переговоры с незнакомым человеком.
— Значит, ты хочешь сказать, что ты полный банкрот и поэтому просишь меня удалиться? — интересуется Ника, — Я верно тебя поняла?
Господи, я никогда не слышал, чтобы она говорила таким голосом. Таким спокойным.
— То есть во мне отпала надобность, как только ты стал оборванцем? — продолжает она свой монолог.
— Ника, я…
— … И ты все решил, ты такой благородный, ты не хочешь меня стеснять, и ты принял единственно верное решение…
— Ника…
Она не слушает. Она говорит, не сводя глаз с невидимой точки за моей спиной. Ее глаза серьезны и сухи, ни слезинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23