– Почему вы так решили?
– Мне не дает покоя эта буква "М" на воротах Бисбрука и на лестнице музея. Мне кажется, что музей и Бисбрук чем-то связаны.
Женя отхлебнул кофе и поставил чашку на стол.
– Спасибо, Элен. Вы помогли мне.
– Вы хотите покинуть меня? Что вы будете делать дальше?
– Пока не знаю. Но мне нужно проникнуть в дом Бисбрука.
– Когда вы собираетесь туда?
– А вы что, хотите поехать со мной?
– Завтра у меня выходной, а я давно не была в Герардебергене.
Кузнецов усмехнулся и почесал затылок.
– Если я вам откажу...
– Значит, вы неблагодарный тип, который заинтриговал меня интересными исследованиями и бросил.
– Многие ругают меня, – признался Кузнецов, – но из ваших уст это прозвучало обидно.
Они добрались до Герардсбергена вечерним поездом, а до этого им пришлось оторваться от вероятного преследования. Через чердак дома, в котором жила Элен, они перебрались на крышу соседнего. Выйдя из другого подъезда, возле которого их никто не ждал, они взяли такси и отправились на железнодорожный вокзал.
Когда они достигли Герардсбергена, на город опустился вечер. Освещаемые уличными фонарями ветви деревьев проступали из тьмы. Женя и Элен по асфальтовой дорожке шли по направлению к реке Дендер, возле которой находилась усадьба Бисбрука. Мощные прожектора с земли подсвечивали фасад здания. Шикарные автомобили проезжали на территорию усадьбы один за другим, из дома доносились звуки Шопена.
– У него прием, – прокомментировал Кузнецов, остановившись недалеко от забора в неосвещенном месте. – Это хорошо. Можно будет незаметно пробраться внутрь.
– Вы хотите нелегально проникнуть в частные владения? – удивилась Элен.
– Меня никто не пустит туда легально.
– Так нельзя. Нужно подойти к охранникам и сказать, что нам необходимо поговорить с графом.
– И что дальше?
– Дальше мы скажем графу, что он подсунул вам подделку и что мы требуем показать настоящее «солнце».
Женя схватился за голову. Зачем он только взял ее с собой!
– Нет, если охрана и пропустит нас, то Бисбрук точно не признается, что «солнце» у него. А мне даже не это нужно. Я должен заполучить само «солнце»!
– Вы собираетесь выкрасть его?! – с ужасом произнесла Элен.
– У меня нет другого выхода.
– Вы станете преступником! Если вас поймают, то могут посадить в тюрьму!
Женя сделал долгий успокаивающий выдох, чтобы не наговорить грубостей.
– Все, я пошел! – произнес он. – Оставайтесь здесь.
– А что мне здесь делать? Сколько мне ждать вас?
Но Кузнецов ничего не ответил и растворился в темноте.
Женя быстро двигался под сенью деревьев вдоль забора, не выходя на свет. Насколько он помнил, за бетонным забором были протянуты провода с пропущенным по ним электрическим током. Информация о наличии напряжения на разных участках забора должна сводиться к какому-нибудь центральному пульту, расположенному то ли в доме, то ли в караульной будке. В любом случае, если он перережет провода, включится сигнализация, и место разрыва быстро найдут. Быстро найдут и его, Евгения.
Внимание привлек двигающийся по направлению к воротам огромный «форд-эксплорер». Женя понял, что это его шанс. Джип остановился около ворот, один из охранников подошел к открывшемуся окошку водителя и спросил, кажется, имя. Женя, не медля, прикрытый корпусом машины от второго охранника, подбежал к джипу и нырнул под него. Он прополз под задним мостом и схватился за рамную трубу обеими руками. Послышался звук привода, открывающего ворота. Автомобиль медленно тронулся, Куз­нецов заскользил по асфальту, сдирая ткань на брюках. Ноги едва не снесло под заднее колесо, Женя вовремя отвел их. А вот его ботинки скреблись по асфальту, ссаживая задники.
В этот момент Женя меньше всего думал о том, что его могут обнаружить. Он думал, где ему вечером можно достать новые ботинки и брюки, чтобы добраться до Брюсселя. Брюки не было жалко, они остались от костюма бандита Жан-Люка Перье, да и пиджак был его же. Жалко было ботинки. Ботинки, купленные на весенней распродаже в Айдахо, он носил всего года два.
Автомобиль повернул и остановился. Хлопнула дверца со стороны водителя, хлопнула дверца со стороны пассажира, звонко чмокнула сигнализация. Женя оторвал руки от трубы и опустил голову на асфальт. Он видел только, как от машины удалялись две пары ног – мужские в черных брюках и великолепных лакированных ботинках и женские в прозрачных чулках и белых туфлях на высоком каблуке. Кузнецов огляделся. Впереди, под передним бампером машины, было темно. Он пополз в том направлении.
Кузнецов выполз из-под «эксплорера» и уселся на корточки. Перед ним выстроился ряд лимузинов, роллетройсов и роскошных спортивных моделей. К Бисбруку на прием приглашены явно не бедные люди. Женя, пригнувшись, стал пробираться вдоль ряда автомобилей. Освещенный изнутри вход в особняк находился метрах в десяти и был отделен от Евгения рядом коротких подстриженных кустов. Две супружеские пары и пожилой человек в смокинге, разговаривая и смеясь, проходили внутрь. Охранников поблизости видно не было. Евгений дождался, пока шумная компания прошла, оглянулся: не следует ли кто-либо за ними? – перепрыгнул через кусты и вошел в особняк.
Огромная приемная, в которой он побывал день назад, пустовала. Впереди в зале звучал Шопен, прислуга на подносах подавала напитки и бутерброды с икрой, люди в смокингах, костюмах, дорогих вечерних платьях разговаривали, смеялись, пили шампанское. Но здесь, в приемной, никого не было. Справа от Кузнецова, рядом со скульптурой Венеры, лицо которой выражало полное отсутствие стыдливости за собственную наготу, находилась небольшая дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27