- слышала, как он, сломленный, в слезах, умоляет Ишад: больше не надо, не надо, не надо!..
И стоило ей увидеть его в те дни, как она начинала дрожать всем телом.
Но именно его руки, мертвяще-ледяные, оказались рядом и поддержали Морию, когда рухнул ее собственный мир. И его доброта, его преданность тронули тогда даже Ишад; в ней вдруг заговорило чувство справедливости, и она вернула Стилчо назад.
Навсегда. И выпустила его на свободу. Да, он стал свободным насколько может быть свободным человек, которому досталось столько страданий, который до сих пор с криком просыпается среди ночи, когда ему снова снятся ад и те демоны.
Только кррф давал ему полный покой, возможность освободиться от демонов хотя бы во сне. Хорошо было смотреть, как спокойно он спит, видеть его умиротворенное лицо, всегда такое бледное, его закрытый черной повязкой глаз и прядь темных волос, упавшую на лоб... Более ничего темного в его облике не было; все остальное было светлым, белым, словно вымытым дочиста этим светом, что проникал в щель между створками ставен вместе с леденящим ветром.
Мория повязала светловолосую голову старым коричневым платком и достала из тайника в углу обмазанный глиной слиток, походивший на обычный камень, но куда тяжелее любого камня; слиток этот весил, как смертный грех. Или как чистое золото.
Она сунула слиток в старую растрепанную корзину вместе с грязным бельем, тихо скрипнула дверью и осторожно вышла на улицу, оставив веревку от засова внутри, чтобы дверь мог открыть только сам Стилчо.
Она очень боялась, что он проснется и сразу все поймет. И первое, что он проверит, это, конечно, тайник в углу, где они прятали слиток; этот слиток она вытащила тогда из горящего дома Пелеса. Вчера вечером она умоляла Стилчо позволить ей отнести золото старику Гортису, который - она была совершенно в этом уверена - даст ей хорошую цену. Гортис отродясь занимался скупкой краденого; еще с довоенных времен он покупал все у любого вора из любой банды. Она знала, что это честный старик; во всяком случае, он всегда давал самую справедливую цену во всем Санктуарии. И он не станет подозревать, что это золото принадлежит Ишад.
Нет, заявил Стилчо, зло и решительно. Нет!
- Да чего еще тебе надо? - закричала тогда она, слишком громко для этого проклятого жилища, где любой звук был слышен всем, у кого есть уши. Хочешь, чтобы мы с голоду подохли?
- Лучше подохнуть с голоду, чем снова испытать ЭТО, - сказал он и, крепко держа ее за плечи, зашептал:
- Мория, Мория, это же так опасно! И эта проклятая штука слишком тяжелая!
Такое количество золота твоему перекупщику не по карману! Он же все равно не сможет с тобой расплатиться, он обманет тебя или попросту обкрадет! Вот проклятье! Да послушай же, Мория!
Нельзя с такой вещью таскаться по улицам!
Он страшно разнервничался, его прямо-таки паника охватила. И он так больно сжал ее плечи, что его страх передался и ей.
Уж она-то хорошо знала, каким он может стать, если даст волю своим затаенным опасениям и кошмарам, насколько трудно тогда снова привести его в чувство, ведь он становится совершенно неуправляемым, и ей не под силу сопротивляться старым воспоминаниям (да и не таким уж старым - с тех пор прошло всего несколько месяцев!) о том, как ужасно кричал он тогда, в домике у реки, просыпаясь каждую ночь в ледяном поту от страха... Женщина не может мириться с тем, что в душе ее возлюбленного живет такой страх! И Мории не хотелось об этом вспоминать. Не хотелось, чтобы он опять сломался - ведь он был одновременно и таким сильным, и таким хрупким!
- Ладно. Мы его расплавим, - сказал он.
- Когда? - вскричала она, закусив губу от отчаяния. Они уже не раз обсуждали это. И он всегда обещал ей расплавить слиток, стоило завести речь о том, чтобы его продать. Но для того, чтобы расплавить слиток такой величины, требовалось мощное пламя, а в их хижине развести такой огонь было невозможно. Нельзя было и просто нагреть слиток, а потом разрубить его на куски - сквозь эти стены слышен любой звук. Да и запах горящего дерева и нагретого металла неизбежно просочится в бесчисленные щели и трещины. Тут же завопят соседи - огонь всегда был для их жилищ страшной угрозой прибегут, начнут барабанить в дверь, угрожать расправой... Они давно догадались, что за человек живет рядом с ними... Странный какой-то, видно, беглый колдун - так они вечно шептались при виде Стилчо, она сама слышала...
Опасные сплетни: колдун здесь означал беду, несчастье, да и сгоревший квартал Санктуария служил отличным напоминанием о деятельности колдунов...
Стоит только выпустить этот слух, и он пойдет гулять по городу - слухи здесь распространяются мгновенно - и станет проклятьем для них обоих. Погрома им тогда не миновать.
А может, и смерти - от перерезанной глотки.
Нет, к Гортису она все равно пойдет! Пусть он заберет этот слиток себе и откроет для нее счет; только денег она никаких не возьмет, разве что немного, чтобы снять жилье получше и купить самое необходимое; да еще взять в аренду какую-нибудь маленькую лавчонку - вот и все, что она хочет получить за свой слиток.
Не так уж много: тихое и спокойное жилище, где Стилчо сможет наконец обо всем забыть, спрятаться за прочными ставнями и дверями с крепким засовом от той тьмы, в которой бродит Она, выйдя на охоту.
Она быстро сбежала с крыльца - обыкновенная женщина с корзиной белья, голова закутана в старый платок, на плечах тяжелая грубая шаль, и одета в неуклюжее длинное платье, скрывающее ее молодость и красоту...
Теперь подальше отсюда, в верхний город, как будто она уборщица, спешащая на работу в какое-нибудь благопристойное семейство, но не слишком богатое, чтобы держать постоянную прислугу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92