— сказал я.
Рори озадаченно взглянул на меня:
— Считаю, что да. Я ведь уже сказал.
У него явно не было никаких сомнений. Я поднялся на ноги, убеждая себя, что надо собраться и доверять рассудку, а не внутреннему чутью:
— Спасибо, док. Я что-то не очень хорошо соображаю. Через пару минут это пройдет.
Боковым зрением я увидел, как Белла и Бензод обменялись взглядами.
Несмотря на тягостную ситуацию, Рори посмотрел на меня с чуть заметной улыбкой и слегка покачал головой:
— Не волнуйся. Это всего лишь нормальная человеческая реакция.
— Скажи, а тебя не удивило, что Дженни Сондерс покончила с собой? — спросил я у Рори в его кабинете на четвертом уровне. В комнате было только четыре стула и стол. Вдоль серых стен впритык стояли запертые шкафы, оставляя свободными лишь два дверных проема.
Он предложил мне выпить, но я отказался. Повертев свой стакан в руках, он сказал:
— У меня слишком мало информации — и для удивления, и для отсутствия оного. Мы говорили с ней несколько минут перед тем, как я ввел снотворное, потом еще примерно час вчера и еще минут пятнадцать прошлой ночью. Я так и не понял, стремилась ли она к этому давно и настойчиво, или все происходило спонтанно. Я нашел у нее признаки и того, и другого типа. Лекарство должно было помочь, и мне казалось, что оно помогает. Все говорило за то, что худшее позади и она начинает приходить в норму. Но очень трудно угадать, что на самом деле творится в голове у человека. Во всяком случае, ты произвел на нее, по-моему, сильное впечатление.
— Это сейчас тебе так кажется, — сказал я, потирая щеку.
Рори взял один из стульев для посетителей и сел рядом со мной:
— Можешь шутить сколько хочешь, но половину времени мы с ней говорили о тебе. Ее интересовало, чем ты занимался до того, как пришел в гиперкосмический экипаж, с кем у тебя сейчас близкие отношения с кем были в прошлом, и так далее. Я, по правде говоря, чувствовал себя глупо, потому что почти на все вопросы отвечал: не знаю.
Рори посмотрел на меня выжидающе, но мне сейчас даже меньше, чем обычно, хотелось рассказывать о себе. Тело Дженни лежало в суспензии в соседней комнате и напоминало о том, во что обходится слишком большая душевная близость.
— Да, я разговаривал с Дженни Сондерс вчера вечером в комнате отдыха после обеда, — говорил мне Уэйд Мидсел. — И Тэйра тоже с ней говорила.
Мы с Уэйдом сидели друг против друга в кабинете для деловых встреч, отделенном холлом от мостика. Позади Уэйда на стене висел огромный план «Красного смещения» в разрезе, напоминавший изображение апельсина без нескольких долек. На плане было частично показано устройство каждого уровня. Рядом находились семь пар круглых карт, где были обозначены экваториальные, широтные, меридиональные коридоры на всех сферических уровнях, а также все комнаты с указанием их назначения. На четвертом уровне была видна маленькая стрелка с надписью «Вы находитесь здесь».
Я уже знал, что Уэйд говорит правду — ту же информацию я получил от трех человек, которые в тот вечер дежурили в комнате отдыха.
— Как она вам показалась? — спросил я.
Уэйд чуть опустил глаза, обдумывая ответ. От этого он выглядел немного сонным, но ничто в его поведении не указывало на усталость. Он производил впечатление спокойного, владеющего собой человека, которому несвойственно нервно жестикулировать, расходуя энергию впустую:
— Пожалуй, несколько подавленной. При мне она не говорила о самоубийстве. Но когда женщина чувствует себя глубоко несчастной, это нетрудно заметить. Иногда она прерывалась на полуслове, чтобы овладеть собой. Все время была напряжена, даже когда улыбалась. Вела себя беспокойно.
Я не понял, почему о своих наблюдениях Уэйд сказал только применительно к женщинам, но не стал прерывать его.
Он продолжал:
— Я немного удивился, когда узнал, что она все-таки решилась на это. Не каждый день сталкиваешься с самоубийством. Но от некоторых женщин никогда не знаешь, чего ждать. Да и вообще, трудно предсказать, что может сделать любой из нас. Я уже потерял счет историям, когда кто-то вдруг берет и убивает кучу невинных людей, а его друзья потом говорят: «Да ведь он был совершенно нормальным человеком! Кто мог знать…» И это точно — всякие неожиданности бывают. Но боюсь, что больше ничего не могу вам сказать о Дженни Сондерс.
— Спасибо, мистер Мидсел. Вероятно, ваша жена сможет рассказать нам что-нибудь. Насколько я понимаю, она осталась с Дженни в комнате отдыха, когда вы ушли.
— Вы напрасно потеряете время. Тэйра не знает ничего такого, что может вам помочь.
— Благодарю вас, но об этом могу судить только я.
Произнося последнюю фразу, я уже сознавал, что мои чувства опять, как совсем недавно, вступают в противоречие с рассудком. Я хотел выяснить как можно больше о настроении Дженни вчера вечером, но и сама Тэйра меня очень интересовала.
— Да, я действительно не ожидала, что Дженни все-таки сделает это, — сказала Тэйра Клайн. — Никак не ожидала. Мне казалось, что ей стало значительно лучше.
Тэйра сидела в том же кресле, в котором прежде, сидел Уэйд. В ее лице теперь не было и следа той радости, которую оно излучало, когда она впервые взошла на борт «Красного смещения». Сегодня ей не удавалось владеть собой так же хорошо, как Уэйду. Смерть Дженни подействовала на нее гораздо сильнее, чем на него. Темно-синие глаза смотрели печально, вчерашнее выражение легкого любопытства исчезло. И уж, конечно, она вовсе не казалась шаловливой. Скорее беззащитной.
Я очень обрадовался, услышав, что Уэйд и Тэйра в чем-то не согласны. Это означало, что они не условились рассказывать мне одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91