Пайчадзе переглянулся с Белопольским.
– Подождите! – сказал он. – Я сейчас соображу. Восемьсот пятьдесят. Так! Это выходит тридцать пять наших суток. Иначе говоря, двенадцатого июня.
– В полночь, – сказал Белопольский.
– Разве вам уже известна продолжительность суток на Венере? – удивился Баландин.
– Да. Вчера в четырнадцать часов тридцать одну минуту был точно полдень.
– Как же вы это определили, не видя Солнца?
– По фотографиям. Арсен Георгиевич ежедневно производил снимки неба в лучах инфракрасной части спектра. На них ясно можно различить положение Солнца. Это позволило рассчитать продолжительность суток. Они равны двадцати трём земным суткам. Таким образом получается, что дерево было сломано с корня около полутора венерианских суток тому назад, примерно в полночь.
– А вам удалось определить, когда оно было вытащено из воды? – нарушил продолжительное молчание Зайцев.
– Это можно сказать не так точно. Деревья, сложенные на берегу, часто мокнут под дождём. По счастью, кусок был отрезан от бревна, лежавшего внизу, под другими. В общем мы думаем, что оно пробыло на суше не менее девяти – десяти наших суток.
– И плыло по реке целые венерианские сутки?
– Тут не всё понятно, – сказал Баландин. – Скорость течения такова, что сплав не может идти так долго.
– А по-моему, всё достаточно ясно, – неожиданно заявил Белопольский. – Борис Николаевич прав. Обитатели Венеры выходят из своих убежищ и принимаются за работу только по ночам. В предыдущую ночь деревья были сломаны и спущены в воду. Днём они плыли и задержались у порогов, которые для того и предназначены. В следующую ночь их вытащили и сложили в штабель. Это произошло перед восходом Солнца, – сегодня. Можно предположить, что в следующую ночь, которая начнётся через пять наших суток, штабели будут куда-то перенесены, а на их месте сложат новые.
– Если всё это действительно так, – сказал Коржёвский, – то для того, чтобы увидеть жителей Венеры, надо явиться к ним ночью.
– Мы так и сделаем, – ответил ему Белопольский. – Программа работ требует пребывания звездолёта на ночной половине Венеры. С наступлением вечера мы перелетим на континент и спустимся где-нибудь в районе порогов. Там мы проведём много времени, в том числе и ночного. Работа на острове закончена. Больше здесь нечего делать.
– А успеем ли мы за пять суток подготовить ракетодром? – спросил Зайцев. – Чтобы корабль мог взлететь, надо уничтожить часть коралловых деревьев на западном берегу и в значительной степени разрушить самый береговой обрыв.
– В этом нет нужды. Сегодня замечены первые признаки начинающегося прилива. К вечеру уровень воды поднимется на восемьдесят метров. Коралловые деревья больше чем на половину их высоты будут залиты, а берег и подавно. Кстати, Борис Николаевич, дойдёт прилив до порогов?
– Думаю, что нет, – ответил Мельников. – На обратном пути мы с Зиновием Серапионовичем измерили скорость течения и расстояние от порогов до океана. Расчёт показывает, что плотина находится на высоте двухсот метров над уровнем моря.
– А можно опуститься на берег реки?
– Безусловно, на южном берегу. Расстояние между рекой и лесом вполне достаточно.
– Значит, через пять суток, двадцать второго июля, звездолёт покинет остров, – сказал Белопольский. – И перелетит на берег реки как можно ближе к найденной плотине. Будем надеяться, что там мы разгадаем, наконец, загадку разумных существ на Венере.

Перелёт на материк

Во второй половине длинного, двухсотсемидесятичасового дня на берегу острова прекратились всякие проявления жизни. «Актинии», «ленты», «лианы», казалось, умерли. К ним можно было сколько угодно прикасаться, брать их руками, гнуть – они не реагировали. Самые продолжительные ливни уже не вызывали никакого движения.
– Состояние дневного анабиоза, – говорил Коржёвский. – Такое явление наблюдается и на Земле. Только там оно зависит от времени года, а здесь дня. Многие растения Земли «умирают» на зиму и снова «воскресают» весной. Некоторые животные на зиму засыпают. А на Венере неблагоприятное время для жизненных процессов – это день. Конечно, здесь, на острове, решающую роль играют приливы и отливы. Морские организмы «заснули» потому, что лишились водной среды. На дне океана, как мы видели, жизнь кипит и днём. Обитатели острова приспособились к особенностям жизни на коралловом рифе, который то погружается в воду, то выходит из неё. Это очень интересно. Вообще на Венере предстоит много работы. Для биолога тут обширное поле деятельности.
Он улыбался и потирал руки от удовольствия.
– К сожалению, мы пробудем на Венере только полтора месяца, – ответил Баландин.
– Надо добиться скорейшей организации второй экспедиции, и на более длительный срок. Ведь и вы этого хотите. Жизнь в океане Венеры вам так же интересна, как и мне.
– Что можно изучать, не выходя из лодки, – говорил профессор и тяжело вздыхал.
Предсказание Мельникова сбылось. Белопольский категорически запретил пользоваться водолазными костюмами. Он даже приказал убрать их из лодки и запереть в кладовой, опасаясь, не без оснований, что учёные способны забыть об опасности.
Непредвиденное обилие животных в океане Венеры нарушило весь план работы, тщательно составленный ещё на Земле Баландиным и Коржёвским. Экспедиция оказалась в этом отношении неподготовленной. Не было никаких средств, чтобы раздобыть образцы фауны и флоры морского дна. Подводная лодка не была оснащена механическими драгами. Водолазные костюмы, лёгкие и удобные, рассчитанные на максимальную свободу движений, не давали никакой защиты от нападения опасных хищников, существование которых, так же как и других высокоорганизованных организмов, считалось маловероятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102