На нем улетело десять землян. Одиннадцатый – Сергей Синицын – остался на Земле.
Необходимости в его присутствии на Гийанейе не было, а он уже не мог и не хотел лететь. Тревога за ближайшего друга и ставшую для него не менее дорогой Гианэю была сильнее дружеских чувств к гийанейцам и перевесила соблазнительность полета на чужую планету. Стоун обещал зачислить его в качестве астронома в экипаж одного из кораблей спасательной экспедиции.
Началась подготовка.
Все человечество с пристальным вниманием следило за постройкой трех космолетов. Строители чувствовали это напряженное внимание, сознавали, сколько в нем невысказанной надежды и ожидания.
Корабли росли на глазах. Прошел всего один месяц, и всем стало ясно, что назначенный срок, шесть месяцев, будет значительно сокращен.
Почему три, а не два, как предполагалось?
Да просто потому, что за год строительства первого космолета были синтезированы новые материалы, найдены новые, более совершенные способы управления антигравитацией, сконструированы приборы и автоматы, которые были лучше прежних.
Только что законченный корабль казался уже устаревшим. А спасательная эскадрилья должна состоять из трех одинаково современных кораблей. Им предстояло лететь не в одиночку, а совместно.
Главное внимание обращалось, конечно, на пеленгационные и локационные установки. Будет ли передатчик корабля Вересова продолжать посылать сигналы или прекратит их по той или иной причине, это не должно повлиять на успех поисков. Корабль должен быть найден как можно быстрее. И все месяцы, в течение которых строились космолеты, шла кропотливая работа по созданию новых, совершеннейших автоматов-пеленгаторов. Совмещение в одном аппарате функций пеленгации и локации удалось осуществить просто и надежно.
За один день, что провел возле Земли корабль Вийайи, на нем установили мощный передатчик, и теперь Совет космонавтики с нетерпением ожидал сообщения, работает ли радиостанция Вересова и где будет принят первый сигнал от нее? Это должно было дать ответ на главный вопрос – летят ли они от Земли, к Земле или стоят на месте.
Сообщение пришло точно через четыре месяца после старта гийанейцев. Вийайа сообщал, что сигнал «SOS» был услышан там же, где и в первый раз, на той же частоте, так же слабо и так же неразборчиво. Но на этот раз гийанейцы не тормозили, а летели с полной скоростью. И второе сообщение, полученное через сутки, известило о значительном усилении этих сигналов.
Вийайа передал:
«Корабль Вересова движется. Он находится от Земли на расстоянии… (Здесь, видимо по ошибке оператора, были названы гийанейские меры.) Вересов сообщил, что вышел из строя „Мозг навигации“ и они не могут управлять двигателями. Корабль непрерывно замедляет скорость».
Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что спасательная экспедиция найдет корабль сравнительно легко. Известное расстояние упрощало задачу. Конечно, локация или пеленгация в космосе совсем не то, что с Земли, но в успехе уже можно было быть совершенно уверенными.
Сергей Синицын не принимал непосредственного участия в подготовке. К своей работе в полете он был давно готов, а возвращаться на свою старую обсерваторию и заниматься тем, чем он занимался до появления спутников-разведчиков, не было никакого смысла. Он чувствовал себя непривычно свободным от каких бы то ни было забот и проводил время с близкими ему людьми, которые уже провожали его один раз и готовились проводить вторично.
Один из трех космолетов спасательной эскадрильи должен будет принять на борт экипаж корабля Вересова и продолжать его путь. Захочет ли Гианэя после столь длительной задержки лететь на планету Мериго, или она вернется на Землю? От этого зависело и решение Муратова. Ведь Виктор согласился на полет, только чтобы не расставаться с женой.
Синицын с улыбкой вспоминал утверждения Виктора, что ему крайне антипатичен космос. Интересно, что он думает теперь?
И решение самого Синицына также зависело от решения Гианэи. Он полетит туда же, куда и Виктор. В одном случае это означало разлуку с Землей на тридцать лет, в другом на десять. Ни то, ни другое Сергея не смущало. Ведь он уже улетал с Земли, зная, что вернется через сорок лет!
О Гийанейе он больше не думал.
За месяц до старта Сергей встретился с Мариной.
Они были дружны с детства, и она упрекнула его за то, что он «совсем о ней забыл». А в конце разговора неожиданно спросила:
– Как ты думаешь, Сереженька, есть ли какая-нибудь возможность для меня лететь с вами?
– Зачем? – вырвалось у Сергея.
– Затем же, зачем летишь ты сам. Я истосковалась по Виктору и Гианэе.
– Ты увидишь их через десять лет.
– А если они полетят на планету Мериго?
– Тогда через тридцать. Но ведь ты была готова к этому.
– Да, конечно. Впрочем, я сама не знаю… Стоун как-то сказал, что я сделала ошибку, не полетев с ними. Пожалуй, он прав!
– Значит, сейчас ты согласна?
– Нет, на полет к планете Мериго я по-прежнему не согласна, ошибка это или не ошибка.
– Что-то я тебя не пойму.
– Я же говорю, что сама не знаю. Но так хочется повидать их, – жалобно сказала Марина.
– Право, не знаю, как тебе помочь. Тогда ты могла быть зачислена в состав экспедиции и у тебя была бы определенная задача. А в качестве кого ты полетишь теперь?
– Верно, это глупость. Не будем говорить об этом.
Марина понимала, что Сергей прав, что в спасательной экспедиции не место праздным пассажирам, но только с большим усилием заставляла себя не думать о возможности свидания. Но совсем забыть об этом ей так и не удалось…
А через две недели ее неожиданно вызвал к радио-фону Стоун и сказал, словно речь шла о давно решенном деле:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132