Кто она? Она казалась очень близкой к Избранному, Синклер еще не видел никого подобного раньше. Может быть, это была жена Дженимера? Тот никогда не обсуждал с ним свою личную жизнь, а Синклер считал, что было бы невежливым расспрашивать об этом.
Дженимер чуть повернул голову. С того места в дальнем конце большой комнаты, где находился Синклер, казалось, будто глаза Дженимера закрыты. Никто из присутствующих в комнате не шевелился, и ничего не происходило. В тягостном молчании, он подумал, что сейчас вряд ли будет уместно задавать вопросы стоящему рядом Ратенну, так что он воспользовался моментом и внимательно осмотрел тускло освещенную комнату.
В комнате было гораздо больше минбарцев, чем ему сначала показалось. Большая часть их скрывалась в тени по краям. Никто не двигался и не разговаривал. Синклер попытался получше разглядеть присутствующих.
Первым он узнал Неруна. Их взгляды ненадолго встретились, когда минбарский воин оторвался на мгновение от Дженимера, чтобы посмотреть на Синклера. Нерун выразил свое презрение, отвернувшись от Синклера и снова уставился на минбарского лидера. Нерун стоял, накинув на голову капюшон своей мантии члена Серого Совета, и Синклер предположил, что другие фигуры в капюшонах около воина были остальными членами Серого Совета.
В других фигурах в разных местах комнаты Синклер опознал нескольких членов Совета Старейшин и гадал, все ли они присутствуют здесь. В комнате также находилось множество незнакомых ему минбарцев самого разного возраста: от древних стариков, до совсем юных. Он даже заметил молодую минбарку со спящим на руках ребенком.
Улкеша не было видно, но что–то подсказывало Синклеру, что он где–то поблизости. Может быть, он стоит в одном из темных углов вне его поля зрения.
Краем глаза Синклер заметил, что жена Дженимера пошевелилась. Когда он снова посмотрел на постель, то увидел, что она наклонилась к мужу, прислушиваясь. Рука Избранного чуть пошевелилась. Жена Избранного выпрямилась, посмотрела в сторону Синклера, и поманила его.
Синклер оглянулся, чтобы убедиться в том, что именно его зовут, а потом пересек пустую большую комнату и подошел к Дженимеру. Когда он приблизился, жена Дженимера отступила на почтительное расстояние.
Глаза лидера минбарцев были закрыты, и Синклер не знал, как ему быть. Может быть, что–нибудь сказать или еще подождать? Наконец, он решил, что надо что–нибудь сказать и мягко произнес:
— Избранный.
Глаза Дженимера открылись, намек на улыбку обозначился на его лице. Он протянул Синклеру руку, и тот взял ее, сжав в своих ладонях, и наклонился ближе.
Некоторое время, казалось, Дженимер собирался с силами, а потом произнес по–английски слабым, еле слышным шепотом:
— Вспоминай меня добрым словом.
Синклер почувствовал, что на глаза ему неожиданно навернулись слезы.
— С огромным уважением, — сказал он взволнованно, — и дружбой.
Казалось, это было приятно Дженимеру. Синклер хотел отпустить его руку, полагая, что это все, что хотел сказать ему минбарец. Но, к его удивлению, Дженимер сжал его ладонь и снова заговорил, на сей раз на диалекте жрецов:
— Продолжай грезить. Ты грезишь ради всех нас, — потом он закрыл глаза и отпустил его руку.
Жена Дженимера вернулась к изголовью его кровати, Синклер медленно попятился прочь и вернулся на свое прежнее место у двери.
„Что Дженимер имел в виду?” — гадал Синклер. Было ли это как–то связано с поговоркой, которую упоминал Избранный во время первого визита Синклера в Тузанор: что грезить в Городе Печалей означает грезить о лучшем будущем? Кажется, Дженимер имел в виду то, что работа Синклера с рейнджерами является путем к лучшему будущему. Тем не менее, если бы Дженимер хотел просто выразить пожелание Синклеру продолжить работу в качестве Первого Рейнджера, он мог бы изъясняться более понятно.
Возможно, это было просто минбарское поэтичное высказывание. Он никогда не рассказывал Дженимеру о своих ночных кошмарах, регулярно мучавших его, так что лидер минбарцев не мог знать о том, что слово „грезить” вызывало у Синклера противоречивые образы.
И снова жена Дженимера поманила кого–то. Синклер заметил секундное тихое замешательство среди членов Серого Совета, пока не стало ясно, что позвали только одного Неруна.
Нерун скрыл свое удивление за надменным выражением лица и быстро прошел вперед. Жена Дженимера отошла в сторону, оставив их наедине. Как и в случае с Синклером, Дженимер сжал руку Неруна. Воин напряженно наклонился ближе к Дженимеру, его строгое лицо чуть смягчилось. Дженимер что–то прошептал и выпустил его руку. Жена Дженимера вернулась к кровати. Нерун выпрямился и очень медленно вернулся на свое место с непроницаемым выражением на лице.
Старая минбарка наклонилась к своему мужу, а Синклер продолжал наблюдать за Неруном, стоявшим в одиночестве, размышляя над тем, что ему сказал Дженимер.
Потом Синклер почувствовал, что вокруг Дженимера поднялась суета. Трое врачей окружили его, что–то проверяя и тихо совещаясь между собой. Жена Дженимера стояла позади них и Синклер увидел сдерживаемое горе, застывшее в ее лице и фигуре.
Один из врачей вернулся к стене, открыл скрытую панель, и невидимая прежде дверь распахнулась.
Тотчас же вошли девять охранников, каждый нес сложенную часть темной ширмы, которую они быстро установили вокруг ложа Дженимера, скрыв его из виду.
Ратенн, тронув Синклера за локоть, тихо произнес:
— Пожалуйста, следуйте за мной.
Стена за ними, в которой находилась небольшая дверца, теперь разошлась по центру, обнаружив большую главную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93