Поль тайком провел его на чердак и теперь демонстрировал Берту, держа бедняжку за хвост. Шкурка у нее была в чудесных золотистых пятнышках, длинные усики шевелились.
- Она из последнего поколения, Ф4.
- И что это значит? Поль улыбнулся:
- Она родственница сама себе.
- Какая большая мышь!
- Пока самая большая. Пятьдесят девять граммов, взвешена в стодневном возрасте. А средний вес мышей - около сорока.
Поль положил мышь на ладонь Джона.
- Чем ты ее кормил?
- Тем же, чем и остальных. Взгляни на это. - Поль показал ему графики, которые начертил подобно мистеру Финли: слегка направленный вверх эллипс между осями Х и Y, отображающий медленное увеличение веса тела в каждом новом поколении.
- Один самец из поколения Ф2 потянул на сорок пять граммов, поэтому я скрестил его с самыми крупными самками, и они родили более сорока мышат. Я взвесил их всех в возрасте ста дней и выбрал четырех великанов. Потом скрестил их между собой и проделал то же самое в следующем поколении. И получил такую же кривую распределения веса в форме колокола, только колокол был немного смещен вправо. Берта оказалась самой крупной из всех.
Джон с ужасом взглянул на Поля:
- И это работает?
- Конечно, работает. Ведь люди почти пять тысяч лет проделывали то же самое с домашними животными.
- Но тебе не понадобились тысячи лет.
- Нет. Меня даже немного удивило, что все так хорошо получилось. Ничего сложного здесь нет. Взгляни на нее - она всего лишь Ф4, четвертое поколение. И представь, как будет выглядеть Ф10.
- Очень похоже на эволюционизм.
- Не болтай чепуху. Это всего-навсего направленный отбор. Если имеется достаточно разнообразная популяция, то просто поразительно, к чему может привести легкий толчок в нужном направлении. Ведь если подумать, то я пять поколений подряд обрубал нижние 95 процентов кривой распределения веса. Конечно же, мыши стали крупнее. Наверное, при желании я смог бы пойти и в другую сторону, уменьшая их. Но вот кое-что меня удивило, хотя я заметил это лишь недавно.
- Что?
- Когда я начинал, более половины мышей были альбиносами. А сейчас таких лишь одна из десяти.
- Ну, и?
- Я никогда специально не проводил отбор по этому признаку.
- И что?
- А то, что когда я делал выбраковку… когда решал, каких именно размножать, то иногда вес двух мышей оказывался одинаковым, и я выбирал наугад. Думаю, просто так уж вышло, что мышей одной разновидности я выбирал чаще, чем других.
- К чему ты клонишь?
- А что если в природе тоже так происходит?
- Как это?
- Ну, как с динозаврами. Или с мамонтами, или с пещерными людьми. Ведь они когда-то существовали, мы про них знаем, потому что находим кости. Но теперь-то их нет. Бог сотворил все живое примерно шесть тысяч лет назад, правильно?
- Да.
- Но каких-то животных больше нет. Они вымерли.
Это произошло в выходные. Берта была беременна, непристойно и чудовищно. Поль отсадил ее в один из аквариумов, создав островок спокойствия на столе в центре чердака. В уголке стеклянной клеточки стояла коробочка с бумажными салфетками, и Берта превращала кусочки бумаги в уютное гнездышко, чтобы произвести в нем на свет очередное поколение гигантов.
Поль услышал, как в гараж въехала отцовская машина. Он рано вернулся домой. Поль задумался, не выключить ли на чердаке свет, но понял, что это лишь привлечет внимание отца. И стал ждать, надеясь на везение.
В гараже было странно тихо - лишь негромко работал мотор в машине. У мальчика похолодело внутри, когда он услышал, как потрескивают ступени лестницы под весом отца.
Тут его на секунду охватила паника - на единственную отчаянную секунду, пока он лихорадочно искал взглядом, куда можно спрятать клетки. Глупый порыв - деваться все равно некуда.
- Что за вонь? - вопросил отец, когда его голова показалась из отверстия люка. Родитель замер и осмотрелся. - Ого…
Он только это и сказал. И повторил, когда поднимался в комнату. Он стоял там, как исполин, и смотрел. Единственная лампочка без плафона замаскировала его глаза тенями.
- Что это? - произнес он наконец.
От его мертвого голоса желудок Поля превратился в ледышку.
- Что это? - Теперь громче, и что-то изменилось в глазах-тенях. Отец протопал к нему, навис над ним.
- Что это?! - завопил он, брызгая слюной.
- Я… я думал…
Большая рука метнулась вперед, ударила Поля в грудь, смяла в кулаке футболку, рванула в воздух.
- Это еще что за гадость? Разве я тебе не говорил: никаких животных в доме! А ты притащил эту мразь в дом! В мой дом!
Рука распрямилась, швырнув Поля на клетки, перевернув один из столов - дерево и сетки с треском рухнули, запищали мыши, отлетели покореженные петли. Погибли месяцы и месяцы работы.
Отец заметил аквариум с Бертой, схватил его. Поднял высоко над головой - и настал момент, когда Полю показалось, что он почти видит Берту и мышат внутри нее, бесчисленные поколения, которым уже не суждено родиться. Затем руки отца пошли вниз - как стихийное бедствие, катаклизм. Поль зажмурился, чтобы в глаза не попали осколки, а в голове его вертелась только одна мысль: «Вот как это происходит. Именно так это и происходит».
Когда Полю исполнилось семнадцать, он поступил в Стэнфордс-кий университет. Два года спустя отец умер.
В Стэнфорде он выбрал двойную специализацию по генетике и антропологии, взяв восемнадцать часов за семестр. Он изучал переводы свитков Мертвого моря и апокрифические тексты, прошел курсы по сравнительной интерпретации и библейской философии. Изучал фруктовых мушек и половое размножение. Еще студентом он завоевал право на престижную летнюю интернатуру под руководством знаменитого генетика Майкла Пура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12