Сон немного освежил нас, мы помылись, справили свои нужды, и Рэнди свернулась в моих объятиях, а затем разрыдалась. Ее тело сплошь было покрыто синяками, старыми и свежими. Как и мое.
- Ты можешь дать себе волю, ты знаешь это, - говорил я ей. - Когда Кэти плохо, она сразу сообщает нам об этом. Нихил становится сварливым. Я веду себя глупо и отпускаю плоские шутки. Тебе не нужно притворяться перед нами.
- Это не для вас, для себя, для себя самой. Я должна делать вид, что все могу, иначе меня бросят, как маму.
Я поразмыслил над этим. Женщина, пытавшаяся убить мужа, чтобы сохранить положение в обществе, наверняка была способна на многое.
- Рэнди, что это значит? Ты не хочешь рассказать? Она покачала головой:
- Я не могу объяснить. Я поцеловал ее в лоб.
- Думаю, что мне с родителями повезло.
- Да. Приятные люди. Приятная ферма. Никаких скандалов. Так зачем же тебе нужно все это?
Действительно, зачем?
- Чтобы испытать настоящее приключение, чтобы связать свое имя с чем-то еще, кроме туманных поэтических изысков. Мама унаследовала от своего отца ферму, и это было лучше, чем жить на государственную ренту в Польше, и они переехали. Они действительно начали делать полезные вещи, разрабатывать сельскохозяйственных роботов. Но они смертельно боялись потерять ферму, потому что хорошую работу было очень трудно найти, и множество неглупых и способных людей готовы делать все что угодно, лишь бы получить работу на Земле. Так что они сделались очень, очень приятными. Они никогда не раскачивают лодку. Думаю, мне нужно было что-то еще, кроме «приятного».
- Но ты, э, такой же приятный, как и они.
- Хорошая тренировка, привычка. - О да, это защитная реакция, которой учится нонконформист после того, как его снова и снова давят весьма социально корректными, внешне мягкими способами, иссушающими душу. - Кстати, Рэнди, я ненавижу это слово.
- А?
- Приятный.
- Но ты пользуешься им.
- Да, и ненавижу себя за это. Послушай, ты ведь устала не меньше меня? - Я собрался извиниться и искать утешения во сне.
- Нет. Еще нет. У меня достаточно сил.
- В самом деле…
- Может быть, это последний раз, и больше нам не придется.
Мы оба знали, что она права, но тело не слушалось меня, и мы просто крепко прижались друг к другу, словно пытаясь выжать друг из друга еще немного жизненных сил. Я не помню, как уснул.
Пятнадцатый день был похож на предыдущий, за исключением того, что самая длинная вахта выпала на долю Кэти. Она почти не в силах была идти. В течение семи часов она то и дело останавливалась, затем, начав замерзать, снова двигалась вперед, пока не уставала. Кое-как мы добрались до места, где я смог сменить ее.
Больше всего во всем этом меня удивило поведение Нихила. Не было ни словесных дуэлей, ни фальшивой веселости. Замерзнув, он просто спрашивал ее, готова ли она идти дальше.
Когда мы закончили переход, было далеко за полночь. Почему-то мне было трудно заснуть.
Сегодня газовая отдушина наконец-то вывела нас к цепи небольших пещер, похожих на расселину, по которой мы шли, прежде чем попасть в Дымоход Нихила. Большую часть пути Сэм тащил нас, и пришлось лишь два раза переползать через длинные трещины. Есть хорошая новость: катализатор переработки углекислого газа расходуется меньше из-за того, что мы мало двигаемся, и у нас, возможно, есть в запасе еще один день.
Плохая новость заключается в том, что Рэнди пришлось снова немного урезать наши порции. Мы не заботились как следует о том, чтобы беречь продукты, думая, что скорее погибнем от удушья, чем от голода, и с едой проблем не будет. Но проблема появилась. Винить было некого - виноваты были мы все. Мы там и сям съедали лишний крекер и допустили значительный перерасход.
Мы остановились на ночлег, смертельно усталые, как всегда, в пятисотметровой галерее, заваленной обломками. Я назвал ее Мусорной Ямой. Сэм не смог сразу найти выход, но мы продвинулись так далеко, что решили наверстать упущенное прошлой ночью и как следует отдохнуть.
Где мы? Сегодня восемнадцатый день. За прошедшие два дня мы поднялись к поверхности на пятнадцать километров. Мусорная Яма оказалась тупиком, по крайней мере для путешественников размером с человека. Газ просачивался вверх сквозь расщелины в клатрате, но было уже ясно, что это не основной выход и что эта отдушина закрылась после сотрясения Миранды миллионы лет назад.
Пришлось возвращаться на развилку, которую Сэм не заметил, когда тащил нас через трубу средних размеров. Логика и опыт подсказывали, что выход должен находиться в верхней части трубы, и там действительно обнаружилась дыра, ведущая дальше. К Мусорной Яме. Миранда рушит подобную логику.
Мы отыскали настоящую отдушину на противоположном конце трубы, когда спускались вниз на канате.
- Человеческое существо, - сказала Кэти, заметив большую вертикальную трещину, которая и была выходом,- проявило бы любопытство и обследовало бы это. Она глубокая.
- Не знаю, дорогая, - возразил Нихил, думая, как я понимаю, защитить Сэма, - если бы время поджимало, я бы сам пропустил ее.
Услышав, как Нихил невольно отождествляет себя с роботом, мы смолкли. Затем Рэнди хихикнула, и скоро мы все опять разразились истерическим смехом. Настоящие знатоки юмора, вспомнил я, говорят, что от смеха недалеко до слез. Потом Нихил, к нашему изумлению, изменил своему самообладанию настолько, что снова обнял жену. И она ответила на его объятие. Я протянул руку и поймал их, прежде чем канаты, пристегнутые к их поясам, успели натянуться. Итак, к концу семнадцатого дня мы покрыли шестьдесят километров пещер и трещин и только на пятнадцать километров приблизились к поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26