Широкого потока, кантилены, скорее, в мажоре: музыка благополучного, одухотворённого мира. А звучит совсем другое: две темы, ни одна не доводится до конца, перебивается другой, прерывается, а через несколько тактов - первая возвращается, силой вытесняя вторую, и снова врывается вторая… Первая тема - мелодичная, спокойная, не помню уж, как это называется у музыкантов. Вторая - рваная, тревожная, пронзительная, синкопированная. Массовая музыка? Вряд ли. Элитарная? Что это: добро и зло? Правда и ложь? Борьба структуры и энтропии? В фонотеке эколога? Ну, а…
- Вам нравится, доктор?
Снова спокойный, ясный взгляд. Даже лёгкая улыбка на искусанных губах.
- Боюсь, я вас основательно напугала, да? Ничего не могу поделать: боль сильнее меня. Когда она врывается, оживает - это больше уже не я, это вопит мясо. Не представляете, как я мечтаю от него избавиться. Верите?
- Да, Инес. Скажите: а как относятся к вашему желанию родители? Дети? Их мнению мы придаём немалое значение.
- Никак. Родители отреклись от меня сразу после того, как я… как это произошло. А детей у меня никогда не было. Так что не беспокойтесь, вам не придётся общаться с ними. Родители выдали больнице полную доверенность.
- Понимаю. Так что же всё-таки тогда случилось?
- Мне пришлось совершить доброе дело - хотя вам такая характеристика может показаться странной.
- Откровенно говоря, я не понял.
- Вся беда в том, что я - лесной человек. Лес - моя любимая среда. Только там я по-настоящему отдыхала. Обретала спокойствие и уверенность в себе.
- И что же?
- Уверенности, наверное, оказалось слишком много. Там, в лесу, меня изнасиловали. Вернее, изнасиловал - он был один. Совершенно незнакомый. Сейчас, вспоминая, думаю, что я почему-то сопротивлялась ему не до конца. Знаете, у меня не было постоянного… друга, скажем так. Вообще, секс был для меня как бы на заднем плане, меня всегда считали фригидной. А тут… одним словом, так случилось. Но тем не менее это было насилие. И оргазма я не испытала. Он - да. Я убила его там же, он даже не успел привести себя в порядок.
- У вас было оружие?
- Откуда?! У нас не принято иметь оружие, и я никогда не держала ничего такого в руках. Нет, конечно. Но у нас экологи с давних времён обучаются искусству самозащиты. Человека ведь можно убить руками - очень просто. И зверя тоже; нас, собственно, обучали защите от зверей. Но разницы почти никакой. Вам ведь известны такие способы?
- Нет, - соврал Орлен. - Но вы говорили о добром деле.
- Конечно. Я ведь избавила его от того, что сейчас испытываю сама. Теперь-то я жалею о своём поступке: он слишком легко отделался. Но, как говорится, содеянного не вернуть.
- Инес, а вот эта мысль о сделанном вами добром деле - если углубляться в неё, расширять, укоренять - разве не сможет облегчить ваше состояние? Пусть сначала и ненамного, но чем дальше…
- Доктор, не надо уговаривать меня. Знаете, я пыталась. И, может быть, появлялись какие-то намёки на улучшение. Но почти сразу я поняла: этого не нужно.
- То есть как? Почему?
- Допустим, я выжила бы. И даже выздоровела. А потом?
- Не понимаю, что - потом?
- Жить в этом мире - убийцей? Вы не представляете, что это такое. Начиная с еженедельных проклятий в храмах, между службой и проповедью. Продолжая тем, что никто не посмеет предоставить убийце работу. Жильё. Не говоря уже об общении. По-вашему, это была бы жизнь?
- Инее, но ведь существует множество других миров, в которых живут миллионы, миллиарды людей…
- Конечно. И раньше были люди, по разным причинам покидавшие Эван и искавшие счастье в других мирах. Но не известно ни одного, кто выжил бы там больше одного года. Нет, их не убивали, не преследовали, не чурались, они были неплохо обеспечены. Но - не выживали. Может быть, сказываются наши генетические особенности, несовместимость с теми духовными полями, какие существуют в других мирах? Так или иначе, такие растения, как мы, могут произрастать только здесь. Пересаженные, мы вянем. Я не хочу вянуть. Так что, доктор, не тратьте время попусту.
Орлен помолчал недолго. Потом проговорил:
- Ну хорошо. Перейдём к технологии. Инее, как вы хотели бы уйти? Вы уже думали об этом? Сейчас я перечислю вам те методики, какими располагаю, и вы сможете подумать над ними и выбрать то, что больше понравится. Глупо, правда - какая смерть больше понравится? Но иначе не скажешь.
- А я говорю: освобождение! И думать мне совершенно не о чем - я уже всё решила. Ваше меню мне не нужно.
- В таком случае, чего вы хотите?
- Хочу уйти в тишине, слушая музыку, в одиночестве. При этом не сразу: после очередного болевого приступа я приму наркотик и отключусь. Да, в помещении непременно должно быть темно: почему-то я лучше чувствую себя в темноте. Вы из соседнего помещения окликнете меня; убедившись, что я забылась, - включите газ. Вы знаете, какой я имею в виду. Он ведь есть у вас? - В голосе Инес прозвучала тревога.
- Не беспокойтесь, есть, но для полной уверенности я попрошу ещё и тут, в Клинике. Думаю, мне не откажут.
- Я уверена, что нет. Как быстро он действует?
- Для человека достаточно четверти часа. Но для страховки мы берём полчаса. Хотя вообще для операции отводится не менее часа.
- Вот и прекрасно. Вы убедитесь в том, что я улетела, и сами сможете уйти.
- Смогу уйти, - механически повторил Орлен. - Итак, мы достигли согласия?
- Разве у вас возникли сомнения?
- Нет, ни в коем случае. Просто… полагается закрепить всё официально. Ваше согласие, ваша подпись…
- Конечно. Я просто забыла - знаете, в этом состоянии какие-то вещи просто выпадают из памяти. Когда ты в сознании, хочешь или нет, но постоянно ждешь нового приступа, ждешь в страхе, иногда до пота - хотя даме и не полагается потеть, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135