Я еще раз взял ее в руки и присмотрелся, морща брови. В ней
также было что-то неладное, но я никак не мог понять, что же именно. Джейн
улыбалась мне, как обычно; дом за ее спиной выглядел совершенно нормально,
если не считать бледного отражения в стекле. Но что-то все же изменилось,
что-то было не так. Мне казалось, что Джейн не стоит на лужайке, что
кто-то поддерживает ее сзади, так, как на ужасных полицейских фотографиях,
представляющих жертв убийства. С фотографией в руке я подошел к окну и
выглянул в сад.
Фотография, похоже, делалась во второй половине дня, поскольку солнце
висело низко над горизонтом и на земле лежали удлиненные тени. Тень Джейн
доходила до середины тропинки, поэтому, хоть она и стояла какими-то
десятью футами дальше, за лавровой живой изгородью, скрывавшей ее ноги, я
мог точно определить, где во время съемки стояла моя жена.
Я переворачивал фотографию и так и сяк, сравнивая ее с расположением
сада. Постепенно меня охватило такое отчаяние, что я был готов биться
головой о стекло. Ведь это же было НЕВОЗМОЖНО!!! Это было совершенно и
абсолютно НЕВОЗМОЖНО!!! Однако я держал в руках доказательство обратного:
эту иронически усмехающуюся фотографию. Это было невозможно, однако и
неоспоримо.
На фотографии Джейн стояла в единственном месте сада, где не мог бы
стоять ни один человек: на креплении садовых качелей.

6
Я стремглав вылетел из дома и понесся по аллее между рядами
сотрясаемых ветром тисов. Я добежал до главного грейнитхедского шоссе, а
потом свернул на северо-восток, к торговому центру, где начинались
деревенские постройки. Отрезок пути туда-обратно был порядочным, мили три,
но я обычно ходил пешком, поскольку только так я мог хоть немного
размяться. А сейчас я желал еще промокнуть и промерзнуть, чтобы увериться,
что еще не свихнулся и что дождь и ветер вокруг меня истинны, а не
порождения моего бреда. Откуда-то справа донесся собачий лай, упорный и
действующий на нервы, как визг непослушного ребенка. Потом неожиданный
порыв ветра подхватил сухие листья, так что они завертелись перед моими
глазами. В такие ночи с домов слетают крыши, ломаются телевизионные
антенны и на дороги падают деревья. В такие ночи тонут корабли и гибнут
моряки. Дождь и ветер. Жители Грейнитхед называют их "дьявольскими
ночами".
Я бежал мимо домов моих соседей. Скромный домик с двускатной крышей,
принадлежащий миссис Хараден. Живописная беспорядочная усадьба Бедфордов
со множеством балконов и обнесенных оградой клумб. Суровая готическая
вилла под номером семь, где жил Джордж Мартин. В домах было светло и
тепло, мигали экраны телевизоров, люди ужинали; и каждое окно в эту
холодную дождливую ночь было как воспоминание о счастливом прошлом.
Я чувствовал себя одиноким и очень перепуганным, а когда приблизился
к шоссе, то меня охватило предчувствие, что кто-то за мной идет. Мне
пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы оглянуться. Но... слышны ли
чьи-то шаги? Не затаил ли кто-то дыхание? Не покатился ли камень, задетый
чьей-то нетерпеливой ногой?
Я долго брел под дождем и ветром по главной дороге, ведущей к
торговому центру Грейнитхед. Мимо меня проехало несколько автомобилей, но
ни один из них не задержался, чтобы подвезти меня, и я тоже не пытался их
задерживать. Не считая этого, дорога была пуста, только перед домом Уолша
трое молодых людей в непромокаемых куртках снимали с изгороди вывороченное
из земли поваленное дерево. Один из них заметил:
- Как хорошо, что мы не выплыли сегодня вечером.
А я как раз припомнил песенку, любопытную песенку из "Старого
Салема":
Но нашим уловом был лишь скелет,
Что сердце сжимает в зубах.
Еще через минуту я увидел огни фонарей на автостоянке у лавки и
красную светящуюся надпись: "Открыто с 8 утра до 11 вечера". Витрина вся
запотела, но внутри можно было различить яркие цвета современной
действительности и нескольких покупателей. Я открыл дверь, вошел и вытер
ноги о половичок.
- Как плавалось, мистер Трентон? - вскричал Чарли Манци из-за стойки.
Чарли был веселым толстяком с большой копной черных курчавых волос,
способным, однако, на самое злобное ехидство.
Я поспешно стряхнул воду с плаща, дрожа, как промокший пес.
- Я как раз всерьез задумался, не стоит ли сменить автомобиль на
каноэ из бересты, - заявил я. - Здесь ведь самое дождливое место на всем
Божьем свете.
- Вы так думаете? - бросил Чарли, нарезая салями, - на Гавайях, на
горе Байлеале, кажется, выпадает четыреста шестьдесят дюймов осадков в
год. Что в десять раз больше, чем здесь. Так что не жалуйтесь.
Я забыл, что хобби Чарльза - рекорды. Метеорологические рекорды,
бейсбольные, рекорды высоты, скорости и тучности, рекорды в поедании дыни,
стоя на голове. Жители холма Квакеров знали, что в присутствии Чарли Манци
никогда нельзя называть что бы то ни было наилучшим или наихудшим в мире -
Чарли всегда мог доказать, что это не так. Самая низкая температура,
зафиксированная на североамериканском континенте составляет минус 81
градус по Фаренгейту, и было это в местности Сноу на Юкконе в 1947 году,
так что не пытайтесь убедить Чарли, будто нынешняя ночь - "наверно, самая
холодная ночь в истории Америки".
Для хозяина чрезвычайно многопрофильной лавки Чарли был дружелюбен,
болтлив и любил пошутить с клиентами. По существу, веселые перебранки с
Чарли главным образом и привлекали клиентов в его грейнитхедский
магазинчик - если не считать той мелочи, что для многих из них это была
ближайшая лавка в округе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128