"Аллея Кракер, Грейнитхед".
- Кракер? Но ведь это по-французски?
- Вот именно. И это значит: "лопаться, ломаться".
- Но почему же выдумали такое название?
- Меня не спрашивай. Я специалист только по морской истории. Может,
поверхность земли постоянно лопалась. Тогда носили гробы на Кладбище Над
Водой, помнишь, так может, назвали этот путь Аллеей Кракер, потому что
гробы очень часто падали на землю и лопались, разбиваясь. Кто знает?
- Именно за это я так люблю историков, - неожиданно заявил я. -
Именно за то, что они никогда не могут прояснить ни одного дела
окончательно.
Я вылез из джипа и захлопнул дверцу. Эдвард опустил стекло со своей
стороны.
- Благодарю за обед, - закричал он. - Ну и... удачи тебе с фараонами.
Джип уехал, подскакивая на выбоинах разбрызгивая колесами воду. Я
вошел в дом, налил себе еще виски и решил немного прибраться. Миссис
Херрон, живущая в доме Бедфордов, присылала мне дважды в неделю, по
вторникам и пятницам, свою служанку Этель "для услуг": застелить кровати,
пропылесосить ковры, вымыть окна и так далее. Но я и сам любил, чтобы в
доме было чисто, и всегда любил свежие цветы. Они напоминали мне
счастливые дни с Джейн - лучшие дни во всей моей чертовой жизни.
В этот вечер я сел у камина и прочитал все, что только мог найти о
затонувших кораблях, погруженных в воду, и об историческом прошлом Салема
и Грейнитхед. Прежде чем часы фирмы "Томпион" пробили полночь, прежде чем
стих ветер и дождь прекратил хлестать, я уже знал о подъеме затонувших
судов достаточно много, хотя, конечно, мне было еще далеко до эксперта. Я
разгреб кочергой догоравшие поленья в камине, потянулся и подумал, что,
пожалуй, заслужил напоследок еще одну порцию виски. Странное дело:
пьянствуя в одиночку, я никогда не мог напиться. Но при этом похмельем я
все же страдал. Явно незаслуженная кара.
Я запер двери на ключ и забрал с собой последнюю порцию "Шивас",
затем напустил полную ванну горячей воды и медленно разделся. Я не спал
две ночи подряд и чувствовал себя выжатым как лимон.
Я растянулся в ванне, закрыл глаза и старался расслабиться.
Напряжение медленно уступало. Я слышал лишь капанье воды из душа, в
котором никогда не удавалось плотно закрутить кран, и тихое потрескивание
лопающихся пузырьков пены.
Теперь, когда буря миновала и утихло легкое завывание ветра, я боялся
много меньше. Может, думал я, духи прилетают с ветром, как Мэри Поппинс, а
когда ветер меняется или прекращается, они оставляют нас в покое? И молил
Бога о безветренной погоде. Но добавлял одно условие: в субботу утром,
хотя бы на пару часов, должен разыграться шторм, чтобы мне не пришлось
нырять с Эдвардом.
Я лежал в ванне, когда услышал тихий шепот. Я тут же открыл глаза и
начал прислушиваться. Ошибки быть не могло. Это был тот же шепот, который
я слышал внизу, в библиотеке, приглушенный, почти непонятный поток
святотатственных ругательств. Меня опять затрясло, а вода в ванне
показалась грязной и холодной.
Я уже не мог сомневаться. Мой дом был одержим нечистой силой. Я
чувствовал ледяное дуновение чьего-то присутствия, так, будто все двери
внизу бесшумно открылись и холодный ветер гулял по коридорам. Я сел в
ванне. Вода плеснула слишком коротко и слишком глухо, словно
недоработанный звуковой эффект.
Лишь затем я посмотрел на зеркало, подвешенное над ванной. Оно было
покрыто теплым паром, пар начал местами конденсироваться гуще, и на
поверхности зеркала сформировалось что-то вроде лица с вытаращенными
глазами. Капли воды стекали с почерневших глазных ям, как слезы, капали из
уголков рта, как кровь, и хотя я знал, что это только конденсирующаяся
влага, мне казалось, что это лицо живет, словно бы чей-то дух, обитающий
под посеребренной поверхностью зеркала, отчаянно пытается освободиться,
связаться с внешним миром.
Я встал, расплескивая воду, потянулся за мочалкой, лежащей на краю
ванны, и тремя резкими движениями стер пар, так что зеркало снова было
чистым; но в нем я увидел только свое перепуганное лицо. Я вылез из ванны
и завернулся в полотенце.
Это же все бессмысленно, говорил я себе, направляясь в спальню. Если
каждую ночь меня будут преследовать шепоты и призраки, то мне лучше
убраться отсюда. В "Архитекчурал Дайджест" я читал об итальянце, который
жил в огромном палаццо вместе с "шумным духом", и это ему нисколько не
мешало, но я не был ни так же храбр, ни так же спокоен, чтобы терпеть
подобные вещи в своем доме. В этих шепотах звучала какая-то омерзительная
похоть, а все видения были полны ужасающего страдания. У меня было
чувство, что я заглядываю прямо в чистилище, хмурое преддверие ада. Самое
худшее, что там была и Джейн, та самая Джейн, которую я обожал, на которой
женился и которую все еще любил.
Я вытерся насухо, вычистил зубы и проглотил таблетку снотворного,
полученного от доктора Розена. Я взял с собой в постель книгу о
строительстве Панамского канала. Уже давно пробило час, и в доме царила
тишина, только напольные часы в холле непрерывно тикали и вызванивали
четверти часа.
Сам не знаю, когда я заснул. Я очнулся и увидел, что ночная лампа
неожиданно стала тускнеть, как будто в сети падало напряжение. Свет
делался все слабее и слабее, пока наконец спираль внутри колбы не замигала
оранжево, как умирающий светлячок, и не погасла.
Потом стало холодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128