Но не исключаю и того, что злополучный кувшин джиннов оказывает злое влияние на твою крестную мать и навесь ее дом. Я не настаиваю, что это истина, но все же мы обязаны соблюдать меры предосторожности.
— Какие? Как защититься от джинна?
Профессор не спеша раскурил трубку.
— Существует несколько способов держать джинна под контролем. Во всяком случае, так говорят мифы и легенды. Но эффективны ли они на самом деле, или это фантазии — никто не знает.
Я пожал плечами:
— Вот мы и проверим эти способы на настоящем джинне. А если они не подействуют, что тогда?
Профессор Кволт пыхал трубкой.
— Если ЭТО джинн Али-Бабы, тогда, по-моему, любой, кто попытается его обуздать, уже не будет беспокоиться о том, как ответить на ваш вопрос, мистер Эрскайн.
— Уж эти мне академики, — заметил я. — Всюду со своим юмором висельников.
Какое-то время мы молча смотрели на спящую Маджори, затем доктор Джарвис подытожил:
— Что бы ни происходило, я думаю, необходимо проверить, не причинили ли вреда мисс Джонсон. Если можете, съездите в Зимний Порт и проверьте; все ли там в порядке.
— Мы уже один раз пытались это сделать, — сказала Анна. — Но она не открывает дверь.
— Ну… — сказал доктор. — Дом довольно большой, и я думаю, она просто не услышала. Наверное, была наверху.
— То-то и оно, — сказал я. — Наверное, наверху. Если так, мне хотелось бы знать, где именно наверху.
— Подвезете нас? — обратился ко мне профессор Кволт. Думаю, доктор прав, нам следует съездить в Зимний Порт.
Мы уже собрались уходить, как Маджори начала шевелиться. Ее губы задвигались, она подняла руки и стала сгибать и разгибать пальцы. Доктор Джарвис немедленно проверил ее пульс и дыхание и приподнял веки.
— Ну, как она? — спросила Анна.
Доктор нахмурился:
— Шок еще не прошел. Это не страшно, но некоторое время такое состояние еще продлится. Я вызову для нее неотложную помощь.
— А стоит ли? — спросил я. — Если приедет «скорая», то делом неминуемо займется полиция. Вы ведь знаете, как Маджори относилась к Максу и как он погиб. Отбоя от вопросов не будет.
— Если существует хотя бы малейшая опасность для жизни Маджори, то пускай спрашивают что хотят, — сказал доктор. — Я не собираюсь устраивать из этого дела тайну, раз женщине грозить смерть, а особенно Маджори — она мой старый друг.
Пока мы разговаривали, Маджори вздохнула и начала что-то шептать. Доктор Джарвис склонился над ее белым, исстрадавшимся лицом.
— Маджори! Ты слышишь меня, Маджори? С тобой все в порядке?
Маджори что-то ответила, но доктор, видимо, не мог ничего разобрать. Он придвинулся ближе:
— Маджори! Как ты себя чувствуешь?
Но Маджори не реагировала и шептала что-то в забытьи. Доктор вдруг повернул к нам изумленное лицо и сказал:
— По-моему, она говорит на каком-то странном языке.
— Можно, я попробую? — сказала Анна, и Джарвис уступил ей свое место.
Анна прильнула ухом к губам старой женщины.
— Маджори! Это Анна! Повторите, Маджори!
Маджори вновь что-то зашептала хриплым невыразительным голосом. Похоже, она говорила связно, фразы следовали одна — за другой.
Анна, однако, прекрасно ее поняла, потому что, когда Маджори вновь замолчала, она задала ей вопрос на том же самом странном языке.
— Что она говорит? — спросил я профессора Кволта.
Кволт, видимо, тоже был знаком с этим языком. Он поднес палец к губам и попросил меня:
— Погодите минутку, я все вам скажу. Это очень важно.
Это было не только важно, но еще и очень долго. Анна шепталась с Маджори добрых десять минуть. По выражению лица профессора Кволта я понял, что Маджори рассказала что-то страшное. Он грыз свою трубку, как грызет ненавистную цепь огромный злой мастифф.
Тут у Маджори начался бред. Ее речь становилась, очевидно, все менее связной, и наконец она замолчала и вновь забылась сном. Доктор Джарвис еще раз пощупал пульс.
— Ей уже лучше. Думаю, часа три-четыре хорошего отдыха, и она придет в себя. Если вы оставите ее здесь, то уверяю, с ней будет все в порядке.
Кивком я поблагодарил его. Доктор укрыл Маджори шерстяным одеялом и пригласил нас пройти в гостиную.
Французские двери, ведущие в сад, были открыты и, в комнату проникал свежий морской ветерок. Доктор Джарвис выкатил для нас три маленьких старинных кресла и жестом предложил присесть. Сам он сходил в маленький, темный дубовый кабинет и принес четыре стакана.
— После всего случившегося, — сказал он, — нам не помешает подкрепиться. Перед вами бутылка превосходного виски,,которую мне привез брат из поездки.
Пока доктор готовил выпивку, мы разглядывали комнату. Она была оформлена в традиционном стиле, но вместе с тем и со вкусом. На стенах цветастые французские обои, вдоль стен маленькие антикварные столики, камин с затейливой железной решеткой. Висели картины — английские пейзажи, а также коллекция миниатюр восемнадцатого века. Да, доктор имел неплохой вкус.
Джарвис тем временем раздал всем по стакану и сел сам.
В течение нескольких минут мы потягивали виски со льдом, не говоря ни слова, и вдруг Анна неожиданно сказала:
— Думаю, всем будет интересно узнать, что рассказала Маджори..
— Часть из этого я понял, — сказал профессор Кволт. — Это был диалект, не так ли? Один из старых персидских горных диалектов?
Анна кивнула:
— Это очень древний и малоизвестный язык, на котором говорила маленькая группа мудрецов, жившая в изгнании в горах Персии. Мне он знаком лишь потому, что однажды пришлось переводить старые фармакологические документы, составленные этими мудрецами.
— А с чего это Маджори на нем заговорила? — холодно спросил я. — Да еще так плавно и быстро, будто изъяснялась на нем всю жизнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50