— Мы уже на месте, да?Я ничего не ответил.— Мы на месте, да? — настаивал Элмек.Мадлен кивнула мне, призывая ответить, и я проговорил низким сдавленным голосом:— Да, мы уже близко.— Ты поступил очень хорошо. Ты быстро отыскал Тейлора. Я вознагражу тебя, ты знаешь. Я могу дать тебе силу, достаточную, чтобы сломать человеку шею, хочешь? Или бросать ножи и сабли в женскую грудь, тебе ведь это нравится, не так ли?Я с отвращением закрыл глаза, но Мадлен сжала мою руку и прошептала:— Соглашайся. Все, что угодно, только соглашайся.Я громко ответил:— Да, я бы хотел получить такую силу.Элмек засмеялся, а потом сказал:— Ты хочешь сейчас искать Тейлора? Я чувствую его! Он где— то близко!— Да, мы собираемся найти его.— И не смей делать глупости, понял? Я уверен, что в доме Тейлора столько же ножей, сколько и у отца Антуана. Вспомни Антуанетту. Разве она не кричала? Разве ее не проткнули собственные ножи и ножницы?Я сглотнул, почувствовав, как ужас сдавил мне горло. Дьявол издал тихий, скребущий звук, от которого меня бросило в дрожь.— Пойдем, Мадлен, поищем Тейлора, — сказал я громко и открыл машину.Как только я поставил ногу на землю, Элмек прошептал из запертого сундука:— Помни, солнце уже село. Твой клочок волос больше не защитит тебя. Поэтому шевели ногами резво.Я оказался на холодном ночном воздухе. Улицу освещал одинокий фонарь. Я кашлянул.Мы прошли по спускающейся вниз дороге, внимательно оглядываясь вокруг, но улица была пустынна. Издалека, с другой стороны реки, до нас донесся стук колес поезда, направляющегося в Нью— Хэйвен, и на мгновение увидели сквозь деревья его освещенные окна.— Здесь табличка, — сказала Мадлен.Я напряг глаза в темноте. На одной из старых осыпающихся стен была надпись, сделанная белой краской и гласившая: «Церковь Святой Катерины».Я на мгновенье обернулся в сторону нашего «Ситроена», припаркованного в конце улицы, и сказал:— Все в порядке. Мы собираемся выяснить, дома ли Тейлор.Я потянулся к руке Мадлен, и мы пошли как могли медленно, но через несколько шагов нашему взгляду открылась церковь, окруженная домами, древняя церковь с колокольней, массивные, окованные медью ворота и сельское кладбище с могильными камнями. Поблизости стоял дом викария со слабо освещенными окнами, выстроенный из светло— серого кирпича. К нему вела белая дорожка, по краям обсаженная жидкими кустиками. Она упиралась в дверь, блестящую, как гроб.Мы перешли через дорогу и приблизились к крыльцу. Казалось святотатством маршировать по этой молчаливой английской деревне и громко разговаривать. Мадлен наклонилась, чтобы прочесть буквы, выгравированные на медной табличке, и прошептала:— Это здесь, Дан.Я привлек ее к себе и поцеловал в щеку. От нее пахло мылом и французской косметикой. Она сказала:— У тебя холодный нос.Я взял тяжелый молоток и дважды постучал. Через дорогу у кого— то в спальне зажегся свет.Из здания викария доносились звуки открываемых и закрываемых дверей. Послышались чьи— то шаги у входа. Ключ повернулся в замке, и лучик света вырвался наружу. Старческое лицо появилось в щели.— Да?Я неуверенно спросил:— Вы Тейлор?— Совершенно верно. Вы хотели видеть меня?Я кашлянул.— Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить. Но нам надо кое— что обсудить.Старый человек удивленно посмотрел на меня. У него были седые жидкие волосы и ровное, будто отполированное лицо. На нем был воротничок священника и мягкие тапочки, панталоны серого цвета и такие мятые, будто он хранил их под матрасом. По обеим сторонам носа ямочки от очков, и, возможно, поэтому его бледные глаза изучали меня так пристально.— Вы американец, не так ли? — спросил викарий строгим голосом.Он даже произносил «не так ли?» как «ни— и та— ах ли?».— Надеюсь, вы не мормон?— Нет.— Они ужасно надоели, знаете ли.Мадлен сказала:— Мы пришли по поводу танка.Викарий медленно повернул свою возвышающуюся над воротничком голову и взглянул на нее.— Танка? Как странно…— Что же тут странного? — спросил я. Интересно, есть ли у него, как у Элоизы, какие— нибудь предчувствия…— Ну как, — ответил Тейлор. — Они опустошили его еще в среду.Я уставился на него с нескрываемым удивлением…— Септический танк, — пояснил он. — Вы ведь его имели в виду?Если бы я не воспринимал Элмека так серьезно и болезненно, то я бы рассмеялся.— Не тот танк, сэр. Танк, над которым вы однажды произнесли молитву в Нормандии во время войны.Его рот медленно открылся, словно чья— то невидимая рука оттянула челюсть вниз. Упавшим голосом он переспросил:— Нормандия? Танк в Нормандии?Я подтвердил:— Он вскрыт, мистер Тейлор, дьявол на свободе.В глазах его застыл ужас. Он шире распахнул дверь и жестом пригласил нас в холл, заставленный стойками для зонтов, вешалками с плащами и шляпами священников, украшенный старинными часами. Когда мы вошли, он захлопнул дверь и запер ее.— Не стойте здесь, — заботливо обратился он к нам и повел в гостиную. — Моей жены сегодня нет дома, она чем— то занята в женском институте.Гостиная насквозь пропахла дымом сигар и сырыми поленьями. Напротив широко разинутой пасти камина стояли три стареньких кресла, и у самой решетки лакомился мармеладом кот. Одна стена была целиком занята книгами вроде «Путь Христа. Часть Девятая» или «Жизнеописание Авраама».На каминной решетке виднелись масляные пятна.— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Тейлор. — Сейчас я позову экономку, и она сделает вам по чашечке кофе. Или виски, если хотите.— Виски. Это было бы чудесно, — ответил я. — Мы сегодня проделали путь через всю Францию.Викарий подошел к буфету и достал три мутных стеклянных стакана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39