- раздался сверху веселый голос. - А что за поза! Стоит, как статуя!
Луций поднял голову, ухватывая взглядом четырех молодцев в красных туниках, облокотившихся о валики парапета. Говорил чернявый парень приятной наружности, роста среднего, зато ехидства - величайшего. Его сосед, добродушный великан с узковатым разрезом глаз, прогудел:
- Как статуй!
- И почему я не скульптор? - закручинился чернявый. - Изваял бы с него "Терминатора"...
- Да у тебя и так язык как зубило. - проворчал великан.
- Нет, Гефестай, - осклабился чернявый, - ты неправ!
Змей сбился с шага, остановился, чтобы послать эту почтенную публику куда подальше, но сдержался. "Молчи, язык! Хлеба дам".
Третий из компании, сухощавый эллин с варварской прической - его длинные, иссиня-черные волосы были стянуты в "хвост" на затылке, - обернулся к четвертому, высокому блондину с лицом холодным и твердым, помеченным шрамами.
- Эдуард в своем репертуаре, - заметил длинноволосый со скользящей улыбкой. - А по-моему, Зухос бился адекватней.
- Зухос был воин, - коротко сказал блондин. Бросив равнодушный взгляд на Луция, он отвернулся.
- Понял, Церетели? - проговорил Гефестай наставительно. - Воином! А ты где сидишь? В ци-ирке! Уразумел ли, о Эдикус?
- Ты меня убедил, - кротко ответил Эдикус. - С цирковых не ваяем! Из любви к искусству.
Озлясь, Луций Эльвий сплюнул на белый нильский песок и побежал дальше. Добравшись до оппидума - элитарных северных трибун, украшенных башнями с зубцами, он остановился. Всё, круг почета совершен, пропадите вы пропадом с вашей славой!
Под оппидумом в ряд шли двенадцать проездов-карсересов для колесниц. Между стартовыми воротами торчали "герма" - пирамидальные столбики со скульптурными головами бога Гермеса наверху и с эрегированным фаллосом. Герма были как пожелание удачи. Луций отворил калитку в крайних воротах и прошел внутрь, окунаясь в полутьму, смутно освещенную факелами. Карсерес был пуст, время для скачек еще не пришло.
- Луций Эльвий! - раздался громкий голос. Гладиатор обернулся и разглядел в потемках тщедушного человечка в поношенной тунике.
- Чего тебе? - буркнул Змей.
- Я послан сенатором Элием Антонием Этерналисом, - проговорил человечек, задыхаясь от бега, - превосходительный просил тебя явиться к нему завтра с утра!
- Скажешь, что буду. Непременно. Человечек поклонился и убежал.
Луций отер пот с тела и натянул чистую тунику. Он был свободным человеком, и в бои гладиаторов ввязывался по собственному желанию, как вольнонаемный аукторат. Все было в его недолгой жизни - и победы, и помилования. Дважды ему вручали тонкий деревянный меч-рудис, освобождая от боев, и он оба раза возвращался на арену. Игры здорово подогревали его холодную кровь. Да и деньжат можно было подзаработать.
Гладиатор задумался, соображая, и ухмыльнулся: сегодня у него был сороковой бой! Сороковая победа. Сороковой труп.
Он поднялся по лесенке и устроился у светового окошка. Отсюда была хорошо видна вся арена.
- А сейчас, - донесся голос распорядителя, - а сейчас храбрые охотники из племени гетули покажут нам, как убивают слонов!
По трибунам прокатился сдержанный гул. Далекие Триумфальные ворота на южном конце цирка разомкнулись, и на арену вышло целое стадо слонов. Толпа зашумела. Тогда серые гиганты задрали хоботы кверху и затрубили, словно приветствуя публику. Публике это понравилось.
Юркие темнокожие гетули выбежали на арену, потрясая копьями или колотя ими о расписные щиты. Слоны не обращали на гетули ровно никакого внимания, они разбрелись по арене, нюхали окровавленный песок и мотали головами. Гетули огляделись и всей толпой направились к слону, который стоял в гордом одиночестве. Животное скрутило хобот и растопырило уши, готовясь дать отпор наглецам. Гетули заплясали перед слоном, выкрикивая оскорбления, и тот кинулся на них, яростно трубя. А охотники начали бегать вокруг животного. Слон растерялся, не успевая следить за мелькающими гетули. А те вдруг резко остановились и бросили копья ему в ноги - как булавками к арене прикололи. Серый гигант задрал хобот, крича от боли. С пронзенными ногами слон пополз на коленях, преследуя своих врагов; вырывая щиты, он бросал их вверх, и те разлетались по всей арене. Один из гетули подскочил к слону и перерезал животному горло. Толпа взревела.
Вожаку стада, громадине под восемь локтей в холке, показалась подозрительной смерть товарища, и он повел стадо в атаку. Слоны, выставив грозные бивни, кинулись на трибуны. Таких решеток, как в амфитеатре Флавия, в Большом Цирке не ставили. Передние ряды были подняты над ареной на высоту в два человеческих роста, а по краю тянулись деревянные валики-барабаны, отделанные слоновой костью. Если рассвирепевший тигр или лев прыгал на трибуны, он не мог закогтиться - барабан проворачивался под его лапами, и зверь падал на песок. Но слоны были умнее. Пронзительно трубя, гиганты подбегали и становились на задние ноги, передними опираясь о стенку так, что их огромные головы возвышались над парапетом. На рядах поднялась паника - слоновьи бивни в щепу раздирали барабаны, а гибкие хоботы извивались, хватая орущих людей.
- Так их! - вскричал Луций Эльвий. - Молодцы! Перепуганные гетули метнулись к вожаку стада. Они перерезали ему коленные сухожилия, повалили и убили.
Уцелевшие слоны сбились в кучу в центре арены. Куратор игр, с лицом белее мрамора, прокричал команду. Открылись створки Триумфальных ворот, и слоны грузной трусцой покинули арену. Травля не удалась.
Служители завели в цирк упряжки волов, прицепили и вытащили вон туши убитых слонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17