– Что же машину не заземлил, когда уходили?
– Как не заземлил? - возмутился Бригадир. - Целиком на брюхе сидела!
И подумал, что не иначе та лужа была с подковыркой. Надо было проверить. Не учел. Весь тот дурной день вспомнил, когда…
– Слышал пенку? - спросил Смотрящий, развеивая морок. - Лешаки кооперируются в монархию.
– Дурилка! - уверенно заявил Бригадир. - Бабы разнесли? От них все идет - ихние отголоски. Бабское сословие свою воду мутить пытается. Считают, что лешаки детей у них взялись воровать для каких-то собственных нужд. Не сами, разумеется, через агентуру, но забесплатно, вот и бесятся. Стрелки переводят, а сами на льготы метят.
– Не обломится им.
– Нахваливаешь, чтобы погладить. Гладишь, чтобы помять. Мнешь, чтобы воткнуться. Воткнулся - дело сделал, чего хвалить? Странные они в своих требованиях, - поддакнул Бригадир.
– А кто, если не лешаки?
За ортодоксом бы последить, - подумал Бригадир, - может, опять за старое взялся. Действительно, что есть лешак? Мутант, вырожденец, смесь человека и неизвестно чего. Биотупик. Хоть и долго живет, но собственных детей иметь не может. Поскольку сами они продукт штучный, время от времени, от всякой казустики помирающий, то, верно, решили собственную популяцию восстанавливать за счет человеческой - давно такие разговоры ходили. Но чтобы объединиться в силу?
– Лешаков знаю - индивидуалисты еще те! - Бригадир с удовольствием бросил ученым словечком, и хитро прищурился - знает ли его Смотрящий? Должно быть, знает, потому как, и бровью не повел.
– Потому, не верю, что нашелся кто-то из этих индивидуалистов, - опять смачно и не запнувшись выговорил слово, - который под себя стал грести, да и не передрались на первой же сходке, поубивав половину. Это неизвестно кем надо быть! Этакой лешачьей мамой. Чтобы молились на нее. Но лешаки только мужского рода могут быть - потому отпадает.
– Да? - с сомнением протянул Смотрящий.
– Либо самозванка среди них появилась.
– Не может тот самый лешак, но пол сменил - придатки отрезал?
– Нет. Природный лешак мозгами не потянет, а те, кто лешаками по контракту становятся, ни за что не рискнут. Не по силам им над природными становиться, даже если через своего талантливого подставного.
– Отвечаешь?
Всяк молодец на свой образец. Бригадир взялся юлить.
– Темная история, но нас не коснется. Не верю я, что лешаки на город попрут.
– А если Метрополия? Мы у Метрополии на плохом счету. Ихние отмороженные экстрималы из богатеньких где-то в наших местах сгинули. Сие не есть хорошо.
Бригадир кивнул два раза - слышал про такое. Метрополия, что хочешь, может сотворить чужими руками. Значит, этот сезон будет с заказами. Ходить и вынюхивать, пока нос не отрежут.
Всяко дело мучит, но оно и кормит. Мучит по всякому, но кормит одинаково - только до сытости. Разносолы ли, простую пищу в себя кидай, но поел, переварил и опять голоден - берись за дело.
Смотрящий открыл шкаф, стал трубку себе выбирать. Трубки у него все - загляденье. Бригадир даже слюну сглотнул - вот бы пососать из них!
– Весной до перволистья пройдешь по маршруту, осмотришь те места, кости соберешь. Если вода будет высокая, в озера заглянешь, укажу которые именно - там по протокам недалеко будет. Группой пойдете не дерьмовой.
Бригадир подумал, что он с той сравнивает, что сейчас придется идти, с той, что нынче к аэроплану соберет под его бригадирское начало. Ой, дерьмовое начало дел завлекательных!
– Завалы на реке надо будет почистить, частью рекой спустишься, осмотришь все. Доложишь - насколько проходима. В Псков думаю направить в следующем году.
– Шутишь! - от неожиданности Бригадир затыкал, сорвался.
Действительно, мыслимое ли дело? Тут до Лук, сопровождая торговые партии, теряли до четверти охранения, хотя дорога набита, хожена, а к Пскову все дороги напрочь заросли, их, черт те знает, сколько лет ни одно колесо не касалось! Правда, и к Великим Лукам когда-то тоже не ходили так запросто. Было такое на памяти, когда всякая пробившаяся партия - праздник, и весь город гудел неделю, это теперь попривыкли, не воспринимали, как из ряда вон. Надо же… Псков! Мать городов! Вот уж не думал, что доживет до такого, что подобное геройство на его веке случится. Смахнул слезу.
Говорили, что один ходил и даже вернулся обожженным на мозги - что трепал? Никто не знает, да и жив ли? Шептались, упрятал его Смотрящий в спецбольничку, в личный собственный изолятор, и уже там с его болезного пытали, и с бреда все записывали. И даже Смотрящий велел свою койку рядом ставить и слушал, как тот во сне заговаривается…
Вот Бригадир и заметил, что с тех самых пор сделался городской Смотрящий не в меру активным, суетливым. Ошибки пошли расти грибами, а ведь стоило только одной спустить, не срезать чью-то гриб-голову. Еще и аэроплан этот… Не к нам же летел, мимо летел. Как там может что-то Смотрящему принадлежать? Покосился на Ортодокса. По тому ничего не поймешь, кроме того, что недоволен он. Смотрящим недоволен, суетливостью его? Сболтнул лишнее? Ортодокс на всякий горшок покрышка, а в иных случаях и донышко. И таких горшков по городу все больше.
– Перед несгибающимся не извивайся! - сказал Ортодокс Смотрящему на своем порченом языке, но Бригадир понял.
Нынешний Смотрящий сам был личностью героической, легендарной, про которого говорили, что он ходил лесом аж до самого Рокачино! А еще врали, что сам он был из местных, жил здесь до войны…
Может, и сладится, - подумал Бригадир.
У Смотрящего глаза поблескивают. Значит, пахнет барышами не малыми. Положено ему, как всякому Смотрящему, стоять на охране прошлого, знать настоящее и примеряться к будущему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78