Мы слушали, развесив уши. Оратор понял это и разошелся. Под конец он опять стал уговаривать ребят завести в нашем спортклубе секцию летателей.
Предложение, понятно, признали несвоевременным. А когда Степану снова задали строгие вопросы о его учении и неугомонных дебоширах-крыльях, он ответил:
- Непроизвольных движений машины больше не будет. Первая фаза тренировки закончена. Тренер клуба разрешил мне надевать на крылья резиновые пояса. А учебные дела обещаю подогнать за месяц. Даю честное комсомольское.
Бюро решило поверить Степану, ибо человек он был все-таки хороший и раньше не безобразничал.
Многим на этом собрании очень хотелось узнать, что такое "фазы тренировки", почему первая уже закончена, в чем заключается вторая. Но вопросов не задавали. Неудобно. Ведь как-никак Степан должен был чувствовать себя провинившимся юнцом, а не мудрецом, просвещающим неучей.
Зато на другой день после лекций нашего кандидата в летатели окружило плотное кольцо любопытных, и он с важным видом ответил на вопросы.
Выяснилось, что всего фаз пять.
Первая - привыкнуть держать машину неподвижной. Степан уже научился этому (если не вспоминать о досадном событии на зачете).
Вторая фаза - усилием воли, а затем и спокойным приказом мысли разворачивать и сворачивать лопасти. И с этим делом Степа кое-как справлялся.
Третья фаза - овладеть взмахами крыльев. Этого еще Степан не умел.
Четвертая (самая трудная) фаза - прыжки и планирование.
Пятая фаза - полет.
Все обучение должно занять несколько месяцев. В конце концов крылья станут гибкими и подвижными, полностью подчинятся автоматическим командам биотоков мозга, органически вольются в многоступенчатую иерархию анализа и синтеза нервных сигналов.
Ну и сложна же была машина! Степан показал нам ее принципиальную схему. Тончайшая паутина синтобиопроводников и хемогенераторов, хитроумнейшее переплетение искусственных мышц, искусственных нервов, идущих от контакторов, сеть каналов биоснабжения, расходящихся от искусственных сердец и приемников питания.
- Обратите внимание на "рты" машины, - вразумлял нас Степан тоном маститого лектора. - Силовой сок в них подается под давлением впрыскивается с помощью шприца. О "сытости" или "голоде" крыльев сигнализируют вот эти индикаторы. Если они оранжевые - значит, машина обеспечена соком. Если синие или фиолетовые - питания недостаточно.
Мы заглянули в глазки индикаторов и ясно увидели, что они были совсем синие.
- Что ж ты ее моришь голодом?!
- Режим! Все строго по часам.
Но тут прибежала Галя и заявила, что как раз в данный момент Степан злостно нарушает режим питания крыльев.
- Ты заболтался, уже полчаса как тебе пора кормить...
И летатель отправился потчевать свою машину таинственным силовым соком.
К трапезе крыльев мы допущены не были. Тем не менее мы ушли, впитав в себя еще одну крупицу степановского энтузиазма.
Следующие фазы тренировки Степана проходили для нас незаметно. Вечерами он исчезал в своем клубе и занимался под руководством тренера. Мы не замечали тогда, что вместе с ним пропадала Галя.
Близился конец шестого семестра. Все старательно готовились к экзаменам.
Степан же даже в самые горячие дни не прекращал тренировок. И вместе с ним усиленно тренировалась Галя, которую благодаря заботам Степана не только приняли в клуб "Живые крылья", но и наделили отличной машиной МИ-10 - со множеством новшеств, чуткой, легкой в управлении, требующей куда меньше усилий в тренировке. Тогда мы этого не знали. Все выяснилось после последнего экзамена на традиционном спортивном балу в Лужниках.
Сумерки ласкового июньского дня были раскрашены зеленью парка, напоены разноголосицей хоров и оркестров. Звонкий смех, аплодисменты, слова спортивных команд...
Наши ребята затеяли на набережной летучие акробатические соревнования. Они только начались, как вдруг через рупоры послышался спокойный голос диктора.
- Через пять минут со шпиля университета стартует следующая пара летателей. Астрофизический факультет, группа тридцать два. Галина Круглова и Степан Додонов, крылья МИ-10 и МИ-7. Повторяю. Через пять минут...
Позабыв о соревнованиях, мы принялись смотреть на площадку шпиля университетского здания.
- Вон, вон они, - раздались крики.
На фоне неба вырисовывались фигурки со стрелками крыльев, такие маленькие подле громады шпиля. Вот одна из них бросилась с балкончика. Крутой вираж - и она взмыла ввысь. Орлиные мерные взмахи крыльев несут ее над Москвой-рекой и возвращают к балкончику шпиля.
А вот две фигурки кидаются в воздушную ширь, мчат к нам на стадион, парят над зеленым лугом, куда мы сбегаемся и изо всех сил кричим "ура". Какое нам дело до того, что на бал слетелось еще несколько пар крылатых счастливцев из других институтов. Мы следим только за своими. Мы машем им, зовем, торжествуем. Ведь это наш Степан, наша Галочка, наши Дедал и Икар двадцатого века!
Спустившись на землю, летатели попали в объятия восхищенных зрителей.
- Качать ангелов!
Мы изрядно "раскачали" героев дня.
В конце концов это им надоело, и они освободились неожиданным способом: моргнули друг другу, быстро расправили крылья, взмахнули ими, овеяв нас воздушной волной, и отпорхнули в сторону. Каково! Это вызвало новую бурю восторга.
Надо сказать, что еще за два года до известных читателю событий Степан записался в очередь на лунную экскурсию. Тогда он с пеной у рта доказывал, что современный человек обязан в молодые годы собственными глазами увидеть экзотические пейзажи пустынь и хребтов Луны.
Но очередь подошла как раз к моменту освоения крыльев.
1 2 3 4 5 6