и молодой человек лет двадцати пяти с худощавым, неприятным лицом.
– Что надето на мне? – спрашивает женщина. Голос у нее низкий, хрипловатый. Голос курильщицы.
– Трусики, – бормочет молодой человек. – Белые трусики. И юбка. Короткая. Блузка на пуговицах.
Это нелепость. Женщина одета в костюм. Клэр вопросительно глядит на Фрэнка, но тот показывает ей, чтобы продолжала смотреть на экран.
– Где я? – спрашивает женщина.
– На спортплощадке.
– Видите вы мои белые трусики под юбкой?
Молодой человек отрывисто кивает.
– И какое впечатление это производит на вас? – мягко спрашивает она.
– Я возбужден.
– Это приятно, правда?
– Да, – шепчет молодой человек.
– Я поворачиваюсь. Вижу, как вы возбуждены. Что дальше?
– Ты улыбаешься.
Она кивает:
– Конечно, улыбаюсь.
– Ты знаешь, как действуешь на меня. Хочешь этого так же сильно, как я.
– И…
– Берешь меня за руку и ведешь за кусты. – Он сглатывает. – На тебе белые носочки. Они в грязи. Я говорю, что нужно их снять.
– Я соглашаюсь?
– Да. – Молодой человек слегка улыбается. – Соглашаешься, потому что хочешь этого.
– Конечно.
– Я поднимаю твои ноги, одну за другой, снимаю туфли и белые носочки. Ноги у тебя голые и очень гладкие. Выше них я вижу белые трусики.
– Что потом?
Он фыркает.
– Потом ты пугаешься. Думаешь, что с тебя хватит. Не совсем понимаешь, что будет дальше.
– Я сопротивляюсь?
– Да. Восхитительно сопротивляешься. Я хватаю тебя за шею, чтобы прекратить сопротивление. Шея очень тонкая, я обхватываю ее одной рукой. Другой сжимаю трусики.
– Я все еще сопротивляюсь?
– Да. Это приятно. Благодаря этому я чувствую себя сильнее. А когда перестаешь сопротивляться, обмякаешь.
– Дальше.
– Лежишь, раздвинув ноги, и я достаю свой болт.
– Да, – выдыхает она. – Свой болт.
– И тащу тебя на него, но он идет туго, я нажимаю, и твое личико искажается от удовольствия.
– Продолжайте, – просит она.
– И я снова обхватываю руками твою шею, кажется, будто держу свой болт, свой огромный болт. Я изгибаюсь, нажимаю, и тебе это нравится.
– Дальше, – негромко говорит женщина. – Дальше.
– Я изгибаюсь, нажимаю, и это так…
Его руки стискивают подлокотники кресла, тело начинает конвульсивно содрогаться, и Клэр на миг приходит мысль, что к креслу подведено электричество. Потом она понимает, что молодой человек кончил в штаны. Его голова свешивается.
– Слушайте меня, – произносит женщина. Ее голос уже не соблазнительный, а решительный, властный. – Я буду вести обратный отсчет от пяти. На счете два вы проснетесь.
Молодой человек кивает и стонет.
– Проснувшись, будете помнить все, что говорили мне. – Она считает от пяти до одного. И добавляет с завершающей интонацией: – Выпейте воды.
Молодой человек тянется к стакану. Его бьет дрожь. Другой, похожий на санитара мужчина, сидевший в тени за кадром, подходит и мягко помогает ему встать.
– Я навещу его вскоре, – говорит женщина. – Следите за ним, чтобы он не покончил с собой.
Фрэнк нажимает кнопку, и монитор гаснет.
– Это доктор Констанс Лейхтман. С ней я и хочу познакомить вас.
Эта женщина более изящная и хладнокровная, чем на экране монитора. Она пожимает руку Клэр и с непринужденной фамильярностью коллеги кивает Фрэнку.
– Этот человек, – спрашивает потрясенная Клэр, – в самом деле убил ту девочку?
Доктор Лейхтман качает головой:
– Нет. То была игра воображения.
– Слава Богу.
– Но убьет, – сухо продолжает она. – Когда выйдет из заключения, отбыв срок за попытку изнасиловать ребенка, непременно совершит убийство. Если только не согласится на лечение или не покончит с собой. А теперь, – доктор Лейхтман садится за стол, закрывает одно досье и берет другое, – займемся Кристианом Воглером.
Она начинает читать досье. Не отрывая от него глаз, достает из пачки сигарету и прикуривает. Наконец досье закрывается.
– Так, – говорит психиатр. – Расскажите мне о Воглере.
Клэр вновь рассказывает о своей встрече с Воглером, доктор Лейхтман задумчиво смотрит на нее поверх клубов табачного дыма.
– Спасибо, – произносит она, когда Клэр умолкает. – Вы оказали нам большую помощь. Теперь можете идти.
– Конни, – умоляюще шепчет Фрэнк.
– Она вам не подходит, – спокойно замечает психиатр.
– Клэр, не выйдете ли на минутку? – спрашивает Фрэнк.
Клэр выходит и ждет в приемной, где ассистентка доктора бросает на нее равнодушный взгляд и вновь сосредотачивается на клавиатуре компьютера.
Она ждет и ждет. Через некоторое время ассистентка выходит со стопкой бумаг. Клэр бесшумно проскальзывает в комнату наблюдения и включает монитор. Пультом управления не пользуется, движение камеры может их насторожить. Она не видит Фрэнка с психиатром, но слышит, что они говорят.
– …она нигде не зарегистрирована, у нее нет ни банковского счета, ни карточки социального страхования. Можно придумать для нее прошлое. Она станет, кем нам нужно.
Это говорит Фрэнк. Его голос звучит настойчиво.
– Кроме того, Конни, она актриса, умеет играть. В полном смысле слова. Я видел ее игру.
Доктор Лейхтман обрывает его:
– Оставь, Фрэнк. Играть они все умеют. Их называют МАК. «Манекенщица, Актриса, Кто угодно». В Нью-Йорке их полно.
– Думаю, она отличается от других. У нее…
– Кроме того, она не состоит на службе. Возникнет проблема руководства.
– Она привыкла выполнять указания. И если согласится…
Клэр резко выключила монитор. «Не думай, действуй!»
Ассистентка все еще не возвращается. Клэр достает из принтера стопку писем. Ассистентка пятидесятилетняя, темнокожая, располневшая. А голос… посмотрим.
Клэр берет письма так, что они сгибаются, и вперевалку входит в кабинет доктора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79