Понял теперь? Все логично, все как положено.
– А почему он оставил их здесь? А как попал на пляж? Пешком? – спросил Ромка.
– Погоди, погоди, – перебил майор Алексеев. – Почему ты сказал «их»?
– Так ведь я видал несколько аппаратов.
– Не ошибаешься?
Он пожал плечами.
– Может, показалось…
– Ничего, – успокоил капитан, – через несколько минут мы будем знать точно.
– Тогда это что-то другое, – сказал Алексеев, – возможно, резервный склад, база. Оставил основной груз здесь и совсем в каком-нибудь новом аппарате с запасом всего на полчаса добрался до пляжа.
Залаяла собака. Под кучей камней солдаты обнаружили пустой термос, остатки еды.
– Вот нахал! Еще закусывал здесь. У нас позавчера здесь поста не было. Этот участок обслуживается подвижным нарядом. Отсюда идти на дорогу не решился – дорога вся на виду. А здесь оставил груз, подышал свежим воздухом, подождал, пока на пляже будет полный аншлаг… Все логично…
Из– за мыска на полной скорости вылетел глиссер спасательной станции. Капитан замахал фуражкой, глиссер сбавил ход и, осторожно лавируя между камнями, пошел к берегу. За рулем сидел Тимофей Васильевич, а пассажиром был Суходоля с аквалангом.
Никифоров, Алексеев и Ромка, прыгая с камня на камень, добрались до глиссера, и Тимофей Васильевич помчал их к фелюге.
– Привет деятелям кино! – пожимая руку режиссеру, весело сказал капитан. – Так сказать, от рядовых зрителей.
– Здравствуйте, – ответил Егор Андреевич и удивился: – И наш дублер здесь?! Будем сниматься, Марченко?
Ромка посмотрел на капитана.
– Конечно, – быстро отозвался тот, – так торопил меня, мне, говорит, сниматься еще надо… Забирайте своего дублера, и прошу, пожалуйста, выбирайте любое место – море большое.
– Как выбирать, – сказал оператор, – мы уже выбрали, здесь и есть наше место.
Тут Никифоров вздохнул…
– Здесь, к сожалению, нельзя… не можем мы вас такому риску подвергать. Обнаружил здесь Роман Марченко подводную мину, с войны, видать, еще… так что тут сейчас не до вас будет… Показывай, Ромка, где она там пристроилась.
Ромка спрыгнул к дяде Вале в глиссер.
– А нам, значит, сматывать удочки? – уточнил режиссер.
– И чем скорее, тем лучше, – рассмеялся Никифоров. – Да вы езжайте в Голубую бухту… Красота-то там какая! Простор! А вода, вода идеальная, не то что здесь…
– И мин, наверное, меньше? – спросил Канатов.
– За это я ручаюсь, – сказал капитан весело, – ни одной. Так что вашему дублеру и отвлекаться не придется.
А Ромка уже орал в воде:
– Вот здесь, здесь, дядя Валя!
На фелюге выбирали якорь.
– Спасибо, Марченко, – сказал капитан, – отправляйся теперь с ними. И уж, пожалуйста, без фокусов.
– Хорошо, Алексей Дмитриевич, – весело отозвался Ромка, – постараюсь.
Часть третья. ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Прошло две недели.
Нос у Володи давно зажил, и съемки продолжались. Уже отсняли все сцены во дворе. Уже приехал в Прибрежное дрессировщик с огромным волкодавом и Володю и Оксану начали приучать к свирепому псу. Уже успел сняться на причале главный шпион – актер Саврасов и уже улетел обратно в Киев, где он снимался еще в двух картинах.
И ребята уже снимались несколько раз. И Захар, и Тимка, и Костик, и Степа, Костик Мазурук даже слова в одном кадре говорил. Егор Андреевич еще и похвалил: «Молодец, Костик».
Позавидовал этому только один человек – Захар. Как назло, слов ему не давали, зато все время требовали, чтобы он находился в кадре. Лежит, скажем, Володя на пляже – круглая физиономия Захара обязательно рядом. Или снимают Володю на причале – так Захара опять рядом ставят, будто он рыбу ловит. А когда снимали, как Володя с Оксаной шли по поселку, то Захар даже на первом плане стоял, будто он из-за забора смотрит.
Уже привезли первый «материал» – так называют киношники отснятую и проявленную пленку, и в местном кинотеатре вся группа смотрела его. Ромку пригласила Оксана. Он сначала боялся, что его не пустят. Но боялся напрасно, все наоборот вышло. Во-первых, стоящий у входа Канатов еще шире распахнул двери – «проходи, дублер, не робей!». А во-вторых, в зале уже сидели и Костик, и Тимка, и Степа, и, конечно, Захар.
– Меня Людмила Васильевна пригласила, – сказал Лукашкин важно, – без тебя, говорит, и просмотр не начнем.
Тут прошел мимо них Егор Андреевич, они наперебой поздоровались.
– А что же ты стоишь? – хитро посмотрел на Ромку режиссер. – Садись, садись, искатель приключений и ловец крабов. Сейчас тебя будем смотреть. Начали, начали, товарищи! – громко сказал он в зал.
Администратор отчаянно загремел железным засовом, закрывая дверь, и в зале погас свет.
Оксана в темноте нашла Ромкину руку и потащила мальчика за собой между кресел на самые центральные места.
– Лучше видно будет, – сказала шепотом.
На экране появился двор Телятниковых, знакомая терраса, лодка и разбросанное по земле белье. Володя, наклонившись, собирал белье, и в кадр входила Оксана. Она была там, на экране, еще лучше, еще обаятельнее, еще красивее.
Еще и еще раз там, во дворе, собирал белье Володя и входила Оксана. Потом, тоже много раз, уже одна, и крупным планом, Оксана заразительно смеялась и подавала поднятые носки в сторону, за рамку экрана. За этим кадром шел другой: теперь уже Володя был один, он брал носки из-за кадра и поднимался, растерянный и обалдевший.
Ромка покосился вправо. Ну, сколько можно смотреть одно и то же?
А в зале работали.
– Видишь, Вовка, – говорил громко режиссер, – какой ты в этом кадре злой-презлой…
– А грим слабоват, братцы, – слышался голос оператора. – Валентина Федоровна, придется переходить на одиннадцатый тон…
– Не уверена, – отвечал спокойный женский голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56