– Взять хотя бы твою прическу, твой чубчик, – не ожидая подвоха, я благодарно посмотрел ей в глаза. В них искрился неподдельный смех. – Во всем городе ты единственный такой.
– Какой «такой»? – до меня начало доходить, что надо мною форменным образом издеваются.
– Модный панк! Видишь, на нас все оглядываются.
И правда, проходящая мимо молодая парочка показала на нас рукой. За спиной я расслышал, как девушка сказала.
– Видишь, какая сейчас мода?
На что последовал незамедлительный ответ:
– На молодого козла с бородкой похож.
Тьфу, и угораздило же меня вчера постричься. Если в городке так смотрят на мою прическу, то что будет в деревне, в которую мы едем. Зря я кепку не взял с собой, натянул бы ее сейчас на голову и не позорился. Хочешь как лучше, а получается как всегда. Сзади мы услышали топот. Нас догонял Данила. Никакую одежду он не сменил, а догонял в том же черном костюме, который, чувствовалось, давил ему под мышками.
– Фу, аж запыхался.
В руках у него был огромный, ведерный, не меньше, прокопченный, черный чайник. Трудно было догадаться, из какого металла и когда он был сделан, толстый слой копоти украшал подзаборный раритет. После татарско-монгольского ига, наверное, на Руси остался, на костре чай в нем кипятили на всю рать Мамая.
– Ты на свалку бегал? Зачем он нам? – возмущенно в два голоса воскликнули мы с Настей.
– Подарок деду.
– Выкинь этот хлам, – посоветовал я приятелю.
– Или неси его сам, – сказала раздосадованная Настя и взяла меня под руку. Понятно, рядом с кем ей не стыдно идти. Я ведь одет в так называемом клубном стиле, на меня оборачиваются, как на знаменитого киноактера.
А Даниле хоть бы что, он не испытывал неловкости. Сгибаясь так, как будто чайник весит два пуда, он, независимо насвистывая, шел рядом. Вот и автовокзал. Мы подошли прямо к отходу автобуса. Деньги получал водитель. Мы заплатили за билеты и вошли в автобус. О том, как рассаживаться, даже вопрос не возникал. Настя сразу села у окна и показала мне на место рядом с собою. Данила с чайником сел впереди. «Правильно, – мысленно усмехнулся я, – не будет Настя позориться перед пассажирами таким раритетом. Закопченный чайник – не икона старинного письма. Лучше пусть рядом будет сверхмодный чубчик из грядущего времени, чем древняя утварь из прошлых веков». Автобус был наполовину заполнен. Водитель посмотрел на наручные часы и хотел уже было закрыть дверь, когда в салон бабочкой впорхнула девчонка, больше похожая на небесное создание. С лубяной картинки сошла восточная красавица. Забыв про Настю, я бесстыже стал пялиться на нее.
Стройная, как кипарис, соперница луны, взмахом дивных ресниц, как смертоносными стрелами, она сразу пронзила мне сердце. Медоточивый ее рот тихим голосом попросил у водителя билет. Мне показалась, что в автобусе запел соловей. Даже толстокожий Данила приподнял голову от чайника, который он пристраивал рядом с собой на сиденье. Придвинув чайник к себе поближе, он предложил незнакомке место рядом с собою. Девочка украдкой посмотрела на Настю, потом на меня и остановилась напротив Данилы. Данила предлагал ей, вошедшей в белом платье, сесть рядом с замызганным чайником. Поняв, что делает что-то не то, он поставил его на пол. Теперь место рядом с ним было свободно. Девочка начала рыться в дамской сумочке и достала белоснежный платок. Легким взмахом руки она передала его Даниле. Тот поспешно стал вытирать место, где только что стояло его имущество. Мы с Настей сидели как громом пораженные. Я был сражен легкостью и обаянием, с которым девочка справилась с женоненавистником Данилой, а Настя увидела в его поведении измену. Насколько я знаю, ни разу в жизни он ей не то что не протер сиденье или не подал стул, он ей даже дорогу ни разу не уступил, а тут чайник поставил на пол. Если бы Настя села рядом с Данилой, ей до самой деревни пришлось бы ехать рядом с закопченным подарком. То, что чайник Данила поставит выше Насти, можно было не сомневаться, а тут без единой просьбы – и сразу его на пол.
Предательство! Кругом одно предательство, – засверкали яростным огнем глаза нашей подружки. Она в упор смотрела на меня, не желающего отводить взор от луноликой пассажирки. Я сразу пожалел, что не помог тащить эту тяжесть Даниле, сейчас бы сидел рядом с прекрасной незнакомкой и вел светский разговор. Наверное, об этом же подумал и Данила, потому что, когда девочка села, он решил создать ей дополнительные удобства. Сразу видно – джентльмен.
– Ноги можно на чайник поставить, если устали, – предложил он. – Альпинисты всегда так делают в конце дня, поднимают их повыше, чтобы был отток крови.
– А вы альпинист?
– Нет, я культурист.
– Стихи пишете?
– Нет, мышечную массу накачиваю, ем много. Вы знаете, сколько в меня влезает зараз?
Сколько может он съесть за один раз, ему не дала договорить Настя. Вполне возможно, что она уже пожалела, взявши нас с собою в деревню к деду с бабкой. Ехала бы сейчас и наслаждалась окрестным полями и лесами, а тут воюй теперь за нас. У Насти не было подружек. Она не выносила соперниц, и еще года два назад как-то незаметно разбавила нашу дружбу с Данилой своим ежедневным присутствием. Теперь мы были неразлучной троицей. У нас был матриархат. Настя зорко следила, чтобы мы не завели дружбу еще с какой-нибудь девчонкой. Пока у нее это получалось. От компаний, где могли быть представительницы прекрасного пола, она отводила нас властной рукой, не подпуская ни нас к девчонкам, ни девчонок к нам ближе чем на пушечный выстрел. А тут на ее глазах ей изменяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38