Если же по какой-либо причине эта свадьба не состоится, то все его наследство будет отдано на нужды различных благотворительных учреждений, названия которых хранились у адвоката в специальной приписке к завещанию. Далее вдова изъявила желание уменьшить срок траура до трех месяцев. Но Чарльз, пребывая в состоянии шока, уже ничего не слышал. Он так и остался сидеть в кабинете, когда вся семья удалилась в библиотеку, и даже не заметил пристального взгляда лорда Лэньярда.
Так ему и надо. Чарльз начал носить траур, столкнувшись с невыполнимой задачей отыскать Генриетту и убедить ее выйти за него замуж. С того дня прошло уже четыре месяца, а Чарльз никак не мог решить, что же ему теперь делать: смириться или начать активные поиски девушки.
Первым делом он, естественно, справился в Литтонской гостинице, куда экипаж отвез Генриетту Шарп. Узнав, что девушка направилась в Брайд-порт, Чарльз немедленно последовал за ней, но там ее след потерялся. Он даже набросал портрет Генриетты и миссис Шарп, но и это не принесло ему ожидаемого результата. Миссис Шарп вышла очень хорошо, но с Генриеттой возникли проблемы. Чарльз никак не мог воспроизвести ее черты. Но даже если бы у него получилось, от этого все равно было бы немного толку. Вряд ли кто-нибудь вспомнил бы эту незаметную парочку, тем более что прошло уже пять месяцев после их путешествия. Никаких записей в гостиницах, никаких купленных на их имена билетов. И все же Чарльза не покидала надежда, что ее бабушка жила где-то в районе Брайд-порта. Но, хотя городок был небольшой, никто из опрошенных Чарльзом жителей не мог сообщить ему ничего о каких-либо Шарпах.
Затем он вернулся в ту самую гостиницу, где они впервые встретились, но, хотя ее, владелец прекрасно помнил тот ливень, он, к сожалению, не имел ни малейшего представления об отдельных путешественниках и даже не смог узнать самого лорда Расбона. Проследить ее путь в экипаже оказалось нелегким и безрезультатным делом. Как выяснилось, Генриетта наняла его в день, когда разыгрался тот самый шторм, но никто так и не смог вспомнить, каким образом она появилась в гостинице.
Вспомнив, что девушка часто упоминала о своем соседстве и знакомстве с Виллингфордами, Чарльз исколесил всю ближайшую местность, но никаких Шарпов там не нашел. Он выяснил, что лорд Пурви жил в Линкольншире, и подумал, что между ними может быть какая-то связь, но не смог найти никаких родственных отношений. Обыскав все гостиницы и расспросив всех владельцев почтовых дилижансов и экипажей, Чарльз бросил все и уехал домой.
С тех пор он безвылазно сидел в Суонси, приказав своему секретарю продолжать поиски, хотя он уже почти отчаялся найти эту таинственную девушку. Несколько месяцев он пытался выйти на ее тетю, проверив записи о пассажирских билетах на отбывающие в Америку корабли, но и эта попытка не увенчалась успехом. Затем Чарльз хотел отыскать имя ее отца в списках умерших, но, не зная его происхождения, это было довольно трудно. Он не нашел ни одного дворянина по имени Шарп, как не нашел он никого с титулом барона. Ему оставалось только рассчитывать на собственную интуицию, полагая, что Генриетта все-таки была дочерью какого-нибудь приходского священника или мелкопоместного дворянина. Но о них Чарльз не мог выяснить ровным счетом ничего, так как никто из его аристократического круга не общался с подобными людьми. А не зная точно, в какой части страны жила раньше эта девушка, Чарльзу оставалось только одно – надеяться на чудо.
Он подумал было найти еще какую-нибудь несчастную и выдать ее за Генриетту, но тут же отринул эту мысль. Ему надоело постоянно врать. К тому же из этого ничего не вышло бы, так как Эндрюс был знаком с Генриеттой. Чтобы заполучить это проклятое наследство, Чарльз готов был жениться даже на Генриетте, но использовать вымышленное имя он все же боялся. А что если все откроется? Тогда он, без сомнения, потеряет все. Даже если нет, то все равно он будет постоянно чувствовать себя не в своей тарелке, опасаясь, как бы его не выдали. Тем более что скрыть правду просто невозможно. Его семья прекрасно знает Генриетту. А благодаря его двухнедельному затворничеству из-за той болезни, они, должно быть, уже поладили с ней даже лучше, чем он сам.
Таким образом, теперь будущее предстало перед Чарльзом в безрадостном свете, так как надежды на наследство себя не оправдали. Его поместье разрушалось, но шансы хоть как-то исправить ситуацию были ничтожны. Одним большим глотком Чарльз осушил стакан и налил себе еще бренди. Он прекрасно понимал, что напиваться ему не стоит, потому что казна поместья давно опустела и у него не было средств, чтобы вновь пополнить ее. Но у него был слишком тяжелый день, чтобы пойти и спокойно лечь спать. С раннего утра Чарльз занимался тем, что сам высаживал молодые кустарники, и очень устал, потому что помочь ему было почти некому, а работа такого рода требовала, по крайней мере, в два раза больше людей.
Еще одна неприятная мысль возникла в глубине его сознания. И как он ни пытался ее отбросить, она навязчиво появлялась снова и снова. В последнем письме его бабушка прямо-таки требовала, чтобы Генриетта к Рождеству уже была представлена обществу как невеста Чарльза.
«Я считаю, что тебе не стоит продолжать носить по мне траур, когда откроется новый сезон, – писала она. – И я не хочу, чтобы из-за моей смерти твои планы как-то изменились. Поступай так, как было намечено заранее».
Ему следовало бы догадаться, что она хотела этим сказать, но на этом письмо еще не заканчивалось.
«Раз уж ты будешь сопровождать в городе милую Генриетту, заодно выполни мою просьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94