Женщина, которую она играла, не заметила бы эти знаки повышенного внимания, или же ей не хватало бы воображения увидеть в них какую-то опасность.
Было очень важно всегда соответствовать этой выбранной уже маске.
Вполне возможно, что его интерес подогревался той неожиданной встречей в Сохо. Чарити забылась тогда на момент и вышла из роли.
Этот образ тихони и скромницы ей был необходим, чтобы отпугивать от себя мужчин и не вызывать любопытства у женщин. После этого случая в Сохо, она стала осторожней и не повторяла больше такой ошибки. Но если честно признаться – интерес лорда Тиндейла к ней все равно не ослабевал, и это не приносило Чарити душевного спокойствия.
Лорд Тиндейл кружил все время где-то рядом, выжидая, рассчитывая на ее малейший промах.
И такое случилось на большом приеме, когда Чарити действительно развлекалась впервые за долгое время. Пруденс веселилась, окруженная группой молодых людей, а она не видела лорда Тиндейла среди присутствующих.
Хозяин вечера, лорд Барвистл, решил представить Чарити своей матери, которая вспомнила, что встречалась с Робертом Уиксфордом несколько лет назад.
Чарити улыбнулась, пытаясь скрыть волнение, которое охватывало ее всякий раз, когда речь заходила о маминой семье. Было очень маловероятно, чтобы ее дядя или дедушка говорили кому-нибудь о втором замужестве Эмили.
Они с лордом Барвистлом шли через комнату, когда их остановили трое знакомых лорда, которых Чарити уже видела в начале вечера.
После небольшого замечания, брошенного одним из мужчин, беседа перекинулась на предстоящее дерби.
Вежливо-почтительное выражение на лице Чарити сменилось живейшим интересом, когда все заговорили о скачках и талантах разных жокеев. Она слушала завороженно рассказ о соревнованиях в Эпсоме.
– Кажется, тогда Шепот, жеребец Графтона, выиграл дерби, – сказал мистер Эдгерворт. – Это было в 1814-м.
– А мне кажется, что у жеребца герцога было другое имя. Не Шепот, а Шелковый, сэр, – сказала Чарити. – И это было в 1815-м.
– Совершенно верно. Теперь и я вспомнил, что это было как раз перед Ватерлоо, – подтвердил лорд Барвистл.
И мужчины продолжали спор о том, у кого какие шансы в этом году.
Чарити, которая тут же пожалела о своем замечании, снова расслабилась. Мужчины не заметили ничего странного в том, что женщина знает, какая лошадь выиграла скачки несколько лет назад. Скорее всего, в споре они просто забыли, что она женщина. А потом они и не вспомнят, кто это сказал. Но ей надо быть осторожней.
Однако уже через секунду она снова не выдержала.
– Вы говорите, что Золотой Луч тоже будет участвовать в дерби, сэр?
– Нет, только в скачках, которые состоятся на неделю раньше, – ответил мистер Эдгерворт. – Вы знаете что-нибудь о нем, миссис Робардс? Он принадлежал сэру Десмонду Эллерби, у которого было много победителей за последние шесть лет. Я пытался выяснить, но никто не говорит о Золотом Луче.
– В прошлом году я видела его на скачках двухлеток, – сказала Чарити. – Быстро стартует, легкий шаг, без вредных привычек и очень добрый. Немного неуклюжий забавный гнедой, но Просто великолепный. Он…
Чарити неожиданно замолчала.
На нее внимательно смотрели знакомые темные глаза, и она чуть не задохнулась от страха.
– Да, миссис Робардс? Что вы хотели сказать? – подбадривал ее лорд Барвистл.
Она отвела свои глаза от темных глаз, которые были совсем рядом.
– Просто… просто, что он очень быстрый, – сказала она почти жалобно. И затем добавила: – Вы извините меня, джентльмены, моя сестра зовет меня, кажется.
– Значит, я познакомлю вас с моей матерью чуть позже, миссис Робардс, – сказал лорд Барвистл, дружески ей улыбнувшись.
Чарити пробормотала что-то в ответ и пошла к своей сестре, стараясь не шататься.
Джентльмены не успели ничего заметить, потому что они увидели лорда Тиндейла и обратились к нему, требуя, чтобы он рассудил их в споре о скачках.
Чарити не стала оглядываться, чтобы посмотреть, дал ли он втянуть себя в дискуссию. Но это не имело для нее никакого значения…
К тому времени, когда лорд Тиндейл поклонился ей с улыбкой, Чарити успела еще раз припомнить беседу, которую он мог слышать, и убедила себя, что для волнений нет причины.
Не было никакого секрета в том, что ее отец занимался коневодством. Поэтому ничего удивительного, что она разбирается в скачках.
Конечно, гораздо лучше, если граф вообще не будет знать о ее пристрастиях.
– Добрый вечер, лорд Тиндейл, – сказала она. Чарити смотрела на него холодно и ждала его первый выстрел.
Он ее не подвел.
– Должен сказать вам, миссис Робардс, что ваши знания о лошадях просто впечатляющи.
– Учитывая, что я росла среди лошадей, мои знания можно назвать минимальными.
– А я убежден, что вы слишком скромничаете, мэм. Ваш отец разводил лошадей специально для скачек?
– Нет, но у него были кливлендские кобылы для разведения лучших верховых лошадей.
– А, йоркширских?
– Да, северных йоркширских.
– Мой отец держал только кливлендских гнедых. Они очень сильные и выносливые. Хотя лично я предпочитаю для своего фаэтона более тяжелых.
– Сегодня спортивные экипажи такие легкие, что с ними управится и самая маленькая лошадь. А мне очень нравятся кливлендские.
Он улыбнулся тепло и понимающе.
– Разумеется. Верность семье – могучая сила.
– Скорее, верность породе, – сказала она и пожалела, что снова выдала свои мысли.
Лорд Тиндейл слегка кашлянул.
– Не смущайтесь, миссис Робардс. Уверяю, что вашему отцу понравились бы такие слова как мужчине.
Он ухмыляясь смотрел на нее. Раньше она не замечала у него такого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66