Никто не хотел идти дальше.
Граф подал Чарити перчатку и сказал:
– Как вы могли позволить вашей сестре танцевать с Лейтоном! Даже если вам ничего не было известно о его репутации, вы же не могли не видеть, что он пьян.
Графу казалось, что он говорит, пожалуй, слишком резко.
Она не смутилась, как бывало раньше, а ответила совершенно спокойно:
– Да, он весь раскраснелся, но в комнате было жарко и душно. А в его манерах я не заметила тогда ничего предосудительного. И как можно было ему отказать? Ведь сэра Лейтона нам представила миссис Марш!
– Понятно, – процедил Тиндейл. – Я поговорю завтра с Горацией.
– Я поговорю с ней сейчас, – сказал Филипп таким тоном, которого никто не слышал у него раньше.
Повернувшись к Пруденс, он добавил, но уже ласково:
– Зачем ты вышла с ним из комнаты, Пруденс? Слезы катились у нее из глаз, когда она отвечала:
– Сэр Лейтон споткнулся во время танца и пожаловался на жару. Он сказал мне, что эта дверь ведет на балкон, и предложил подышать свежим воздухом перед следующим танцем. Когда я увидела, что он солгал, то попыталась убежать обратно в комнату, но он потащил меня вверх по лестнице. Он хотел поцеловать меня. Я защищалась, но не могла ничего поделать. Слава Богу, что Чарити прибежала в этот момент!
Она вздрогнула и вытерла слезы, которые снова навернулись ей на глаза.
– Я бы хотела отвезти Пруденс домой прямо сейчас, – сказала Чарити. – Но мы приехали с мистером и миссис Далримпл в их карете.
– Это не проблема, – сказал граф. – Вы проедете в моей карете. Филипп проводит вас к миссис Далримпл, чтобы вы могли извиниться, а я тем временем распоряжусь насчет кареты. Не бойтесь, этот парень вас больше не тронет, – добавил он, кивнув в сторону лестницы. – Я так думаю, что он улизнет черным ходом, когда кровь перестанет течь у него из носа. В комнату я войду первый, а вы следуйте за мной, как только мисс Леонард немного успокоится.
Сестры благополучно покинули Шоукросс-Хаус. В конце концов граф убедил своего кузена отложить беседу с матерью. Надо было отвезти леди домой и отослать кучера, когда карета будет уже не нужна.
После этого граф решил прогуляться. Он всегда считал, что такое занятие помогает думать. Около часа он шагал по ночным улицам, дыша свежим воздухом и почти не замечая ни звезд над головой, ни случайных прохожих. Ритмичный звук его собственных шагов в мягких вечерних туфлях был приглушенным фоном для его раздумий.
Была уже почти полночь, когда Тиндейл вошел в свой дом. Ряды окон светились приветственно, потому что такой приказ он давал всегда слугам и требовал исполнять его обязательно. Он отправил дворецкого спать, а сам прошел в библиотеку, где обычно занимался делами и вел корреспонденцию.
Именно последнему занятию он и посвятил свои ночные часы, когда зажег свечу на столе и, достав бумагу и перо, решил написать письмо сэру Джефри Уиксфорду.
13
Лорд Тиндейл и его кузен встретились случайно у двери дома сестер Леонард.
Это было на следующий день, после того неприятного инцидента. Сестер, однако, не оказалось дома. Дворецкий сообщил, что леди сейчас гуляют в Гайд-парке вместе с леди Генри Элиот. Не желают ли джентльмены оставить свои визитные карточки?
Джентльмены желали – и оставили, вежливо улыбнувшись, после чего дверь закрылась.
– Наши заботы об этих леди, кажется, совершенно излишние, – заметил Тиндейл. – Они спокойно могут скрутить любого.
Филипп вполне нормально воспринял иронию своего кузена. Он улыбнулся совсем по-мальчишески, а затем ответил серьезно:
– Все равно это ужасный случай. А могло быть и хуже. Не хочу сказать, что мы вели себя как герои, но…
– Говори за себя, мальчик, – прервал его граф очень ловко. – Лично я вел себя как герой! Это точно.
– Но ситуация была чрезвычайно неприятной для миссис Робардс, – продолжал Филипп по-прежнему серьезным тоном. – Не окажись мы там в тот момент… Пруденс потому и расстроилась так сильно, что она переживала за свою сестру. Она всю дорогу прижималась к ней, дрожала и плакала. Так, что мне самому хотелось заплакать.
– Беру свои слова обратно. Потому что твоя роль была куда более героической в конце концов, – ответил Тиндейл. – Я с огромным удовольствием врезал как следует Лейтону, в то время как на твою долю выпало кое-что посложнее – утешать плачущую женщину. Надеюсь, миссис Робардс хоть не плакала?
– О, нет! Она очень смелая женщина! Миссис Робардс стала говорить сестре, что опасности вообще никакой не было… Это подействовало в самом деле, ты знаешь. Так что, моя роль была незначительной.
Тиндейл кашлянул слегка, услышав эту самокритику из уст своего кузена. Кажется, Филипп искренне полагал, что присутствие миссис Робардс главным образом влияло на чувства ее сестры. Но Тиндейл не стал больше дразнить Филиппа.
Таким образом разговаривая, мужчины спустились по ступенькам. День был чудесный и располагал к прогулке. Граф передал свою коляску груму, и кузены пошли пешком в направлении Оксфорд-стрит, ведя непринужденную светскую беседу.
Затем они, не сговариваясь, повернули к Гайд-парку. И здесь судьба им улыбнулась. Потому что, как только они вошли в парк, как тут же увидели сестер.
Чарити и Пруденс садились в карету леди Генри.
После теплых приветствий джентльмены убедили сестер продолжить прогулку в новой компании.
Пруденс и Филипп пошли впереди, в то время как Чарити ласково попрощалась со своей подругой.
Лорд Тиндейл стоял рядом и любовался красотой Чарити. У нее был спокойный вид, хотя прошлым вечером она пережила тяжелое испытание. И он сказал ей об этом.
– О, да, – согласилась она, улыбнувшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66