В то время ему было ясно только то, что его сторонились, и это сознание ранило больнее любого кинжала.
Однако он углядел одно дружеское лицо в толпе незнакомцев.
Заставив свою лошадь остановиться, Фредерик сделал знак мальчишке, слонявшемуся на углу. Мальчуган поспешил к нему с улыбкой до ушей, готовый подержать поводья, которые Фредерик ему бросил.
Фредерик спешился и положил монетку в заскорузлую ладонь паренька, а сам направился в ближайший паб. На губах появилась кривая ухмылка при воспоминании о почтении, проявленном к нему пареньком. Странно, что могли сделать приличная одежда и безошибочно узнаваемый лоск, сообщаемый богатством.
Впервые он приехал в эту деревню в качестве состоятельного человека, а не бастарда местного лорда.
Войдя в узкое помещение паба, Фредерик был вынужден остановиться, пока его глаза не приспособились к плохому освещению. Постепенно он начал различать открытые балки потолка в общей комнате и небольшие столики, рассеянные там и тут по потертому полу. Осторожно ступая, Фредерик нащупывал путь в полумраке, вдыхая запах эля и застоявшегося табачного дыма.
Остановившись у тяжелой стойки орехового дерева, обегавшей всю заднюю стену комнаты, он понял, что эти запахи были ему, как ни странно, знакомы и человек с бочкообразной грудью в белом переднике, ставивший стаканы на зазубренную подставку над стойкой, тоже.
Конечно, в густой гриве трактирщика теперь было больше седых прядей, чем темных, а на помятом лице обозначилось больше морщин, но Фредерик узнал бы Макая где угодно.
У трактирщика всегда было в запасе веселое словцо, и для одинокого мальчугана всегда находилось местечко в конце стойки. Макай выточил для Фредерика целый полк солдат из дерева, чтобы тот, посещая паб, мог играть с ними.
И Фредерик никогда не забывал его доброты.
Усевшись на одну из высоких табуреток, Фредерик ждал, когда трактирщик покончит со своим делом. Для большинства завсегдатаев еще не наступило время промочить горло, и Фредерик специально выбрал такой момент.
Макай протягивал руку дружбы Фредерику, когда тот был ребенком, но его верность семье Грейстонов не подлежала сомнению, особенно же он чтил нынешнего лорда Грейстона. Трактирщик не был склонен распространять сплетни.
Чтобы вытянуть от него что-нибудь полезное, нужно было долго его умасливать, А такое невозможно, когда Макай занят обслуживанием дюжины посетителей.
К тому же внутренний голос нашептывал Фредерику, что останься он в гостинице, то непременно попытался бы уступить навязчивой идее быть поближе к Порций.
Было бы ошибкой слишком давить на разочарованную женщину, когда она изо всех сил обороняется и пытается противостоять возникшему между ними взаимному влечению, однако часть его существа, не поддающаяся логике, испытывала яростное желание быть рядом с ней. Хотя бы для того, чтобы бросить взгляд на ее лицо.
Черт возьми!
Усилием воли Фредерик отогнал мысли о миссис Порции Уокер. Плохо было уже то, что он целую ночь промаялся на постели, пропитанной ее ароматом, не в силах бороться с возбуждением, и желанием. И сны были полны воспоминаниями о ее тихих стонах. Сегодняшний день Фредерик решил посвятить розыскам темных пятен в отцовском прошлом.
Наконец Макай повернулся к Фредерику и посмотрел на него, хмурясь и силясь что-то вспомнить. Его паб нечасто посещали чужаки и, уж конечно, того реже те, чей сюртук сшит у Уэстона.
Вытирая мясистые руки полотенцем, Макай направился к Фредерику и остановился прямо напротив него.
– Что вам угодно?
Фредерик усмехнулся, отметив подозрительность в его тоне.
– Пинту твоего лучшего эля, Макай.
Трактирщик смущенно заморгал:
– Я вас знаю?
– Фредерик Смит.
Макай издал придушенный звук, оглядывая изящную одежду Фредерика и булавку с рубином, сверкавшую в с кладках до хруста накрахмаленного шейного платка.
– Маленький Фредди? – Он тряхнул головой, и на лице его расплылась широкая улыбка: – Ад и все черти! Как приятно увидеть тебя снова, паренек!
Фредерик хмыкнул:
– Пожалуй, больше не паренек.
– Нет, конечно, нет. – С легкостью опытного трактирщика Макай нацедил кружку эля для Фредерика и поставил перед ним. – Вы навестили родных?
Фредерик отхлебнул глоток темного эля, размышляя, как лучше приступить к разговору.
– По правде говоря, я здесь по делу, но не мог проехать, не навестив отца и, конечно, старых друзей.
– Самое время, паренек. Давненько вас здесь не было.
Фредерик ощутил слабый укол в сердце. Ему трудно давались воспоминания о детстве. И тяжело было встречаться даже с теми, кто скрашивал его безрадостные дни.
– Думаю, ты прав, – сказал он, и в тоне его послышался намек на извинение. – Но, видишь ли, у меня было много дел.
Всегда неохотно приоткрывавший свое отзывчивое сердце перед посторонними, Макай издал лающий смех:
– О да, вы занимались в городе тем, что сколачивали состояние. Я всегда знал, что вы сумеете пробиться.
Фредерик пожал плечами:
– Не уверен, что мне удалось добиться многого, но признаю, что мои капиталовложения были удачными.
Макай прищелкнул языком:
– В делах не бывает везения. Только тяжелый труд.
– Пожалуй.
Наступило короткое молчание, потом Макай откашлялся.
– А знаете, барон по-настоящему гордится вами!
– Гордится? – Улыбка Фредерика померкла. Как мог отец гордиться сыном, на которого взирал со стыдом? – Думаю, ты спутал меня с Саймоном, старина. Отцы не гордятся своими незаконнорожденными отпрысками.
– Тут вы ошибаетесь, Фредди. Лорд Грейстон давным-давно знает, что вы стали уважаемым человеком, Саймон – всего-навсего бездельник, никчемный малый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87