– Да, ваше высочество. Вы уже много лет знаете Сен-Обэна, но мне хотелось бы поподробнее представить его жену. Леди Сен-Обэн, в девичестве Дженевра Хескит, – моя внучка.
Джон Гонтский переводил взгляд с Нортемпстона на Дженевру.
– Внучка, Уильям? А я и не знал, что у вас есть живые потомки!
– У меня нет законных потомков, ваше высочество. Однако мать Дженевры Хескит и мой сын Артур любили друг друга и обвенчались тайно, хотя это еще надо доказать. Однако я хотел бы думать, что мой правнук Роберт Уильям когда-нибудь унаследует Ардингстон и прочее достояние, которое ваши предки столь милостиво даровали моим.
Поэтому я прошу ваше высочество употребить свое влияние на короля, дабы после моей смерти он даровал графство супругу моей внучки, Роберту Сен-Обэну, тогда впоследствии мой правнук получит этот титул в наследство.
Дженевра затаила дыхание. Роберт тоже был поражен. Просьба была неожиданной, но не странной. И Джон Ланкастерский сочувственно отнесся к ней. Он медленно кивнул головой.
– Это разумно. Я обращусь к отцу с этой просьбой, хотя мое влияние на короля не столь велико.
– Я прошу только о поддержке, ваше высочество, ибо собираюсь послать королю официальное прошение по этому делу.
Дженевра заметила, как лицо ее мужа внезапно озарилось радостью, и поняла, что он переживает наивысшее счастье.
Роберт преклонил колени перед Ланкастером.
– Ваше высочество, долгие годы милорд Нортемпстон заменял мне отца. И за свое нынешнее счастье я тоже должен благодарить его. Если мне улыбнется удача и я буду удостоен графского титула, то сделаю все, что в моих силах, чтобы поддерживать его достоинство.
Сердце Дженевры сжалось от волнения. Она смотрела, как Роберт целует руку герцога. Потом, после церемонного прощания, они в сопровождении пажа направились в свои покои.
– Ну, женушка! – воскликнул Роберт, когда они остались наедине. – Не думал я, что этот визит принесет нам столько сюрпризов. Завтра утром мы уезжаем в Тиркалл. Интересно, что ждет нас там?
«Дрого», – подумала Дженевра и содрогнулась.
Глава тринадцатая
Тиркалл оказался совсем не таким, каким представлялся Дженевре. Она никогда не расспрашивала Роберта о поместье, где он родился и провел раннее детство, надеясь увидеть его собственными глазами.
Когда Роберт говорил о родовом гнезде, то называл его замком, однако старое оборонительное сооружение, вскарабкавшееся на вершину невысокого холма и окруженное рвом, очевидно, уже давным-давно обветшало.
Новый дом усадьбы стоял внизу, на излучине реки, к нему примыкал ручей, вращающий колесо мельницы, поэтому казалось, что дом находится на островке.
Окруженный пространными полями, пастбищами и лесами, приносившими владельцу немалый доход, дом представлял собой тихую гавань, однако стены его были изрезаны узкими бойницами, выходившими на изогнутый мост, дугой перекинувшийся от барбакана до входа. Зубчатая стена, окружавшая дом, словно вонзалась в небо.
И все же это был именно дом, а не замок, несмотря на несколько башен и тяжелые дубовые двери, поскольку у него были большие, с переплетами окна, застекленные и оправленные в свинец, как в некоторых церквах. Над крышей поднимались высокие трубы, и вылетавший из них дым уносился прочь легким ветерком. Ручей бежал довольно проворно, так что вода в нем была чиста и сладка на вкус.
После Мерлинскрэга, стоявшего на обвеваемом ветром утесе, внизу которого шумели морские волны, а сзади простирались крутые горы, Тиркалл, окруженный холмистыми полями, представлялся убежищем сельской тишины. Вряд ли контраст между двумя поместьями мог быть больше.
И все же Роберт полюбил Мерлинскрэг за саму его дикость, и Дженевра надеялась, что сможет также полюбить Тиркалл как теплый гостеприимный дом, где им предстоит провести зиму. «Это благословение Божие, – подумала она, – что наши владения столь различны».
Неподалеку по деревне сновали куры и гуси, свиньи и собаки. Сама деревня представляла собой беспорядочно разбросанные избушки, при каждом дворе имелся сад, коровник и свиной хлев. Небольшая церковь и домишко, стоявший рядом, а также церковный участок, уходивший вдаль, располагались на краю деревни.
Чуть подальше трудились на своих полосках крестьяне, несколько волов тянули плуги, а детишки, вооружившись рогатками, обстреливали камнями птиц, чтобы те не зарились на осенние посевы.
Урожай уже собрали. В амбарах между двумя большими дверьми орудовали цепами мужчины, обмолачивая зерно. Другие его веяли. Ничто не нарушало привычной картины. Все шло ритмично, как и принято на этой земле. Привлеченная пронзительным ржанием, Дженевра перевела взгляд на луг, где паслось несколько кобылиц. Жеребята тем временем прыгали, скакали и гонялись друг за другом, просто радуясь тому, что появились на свет.
Дженевра погладила Хлою по шее. Та прядала ушами, откликаясь на призывное ржание. Роберт с довольным видом рассматривал молодняк.
– Кобылы неплохо потрудились, – заметил он. – Будем надеяться, что у нас хватит сена и овса, чтобы прокормить всех зимой.
– Но ты ведь и об этом позаботился, – улыбнулась Дженевра.
– Да. Амбары должны быть полны. Если корма не хватит, придется заколоть большую часть скота. К сожалению, земли тут недостаточно плодородны.
– В монастыре монахини пытались улучшить способы земледелия. Ты этим занимался?
– Этим как раз занялся мой новый управляющий, надеюсь, он добьется успеха.
Они уже почти подъехали к барбакану. Сторож и герольды обменялись сигналами, и кавалькада зацокала копытами по мосту через ров и спокойной рысцой поскакала по накатанной дороге, ведущей к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70