Никогда в жизни Тея еще не испытывала прилив мимолетной, но обжигающей страсти, и была не в силах противостоять этому натиску. Диллон Камерон держал ее в объятиях – живой, сильный. Он с детства был близок с Гриффином так, как она сама никогда не была близка с мужем. И как ей уже не суждено быть. Толстые стены рухнули окончательно. Ее единственным убежищем отныне остался Диллон.
Но наутро он исчез, не сказав ни слова на прощание, не извинившись за происшедшее накануне, не сознавшись, что раскаивается. И целый год до сегодняшнего дня она ничего о нем не слышала.
Завернувшись в теплую шаль, Тея поднялась и пошла на кухню. Она поставила чайник – не то чтобы ей уж очень хотелось выпить горячего чая, а скорее потому, что было приятно слушать свист старого медного чайника. А еще ей требовалось в срочном порядке чем угодно занять себя, лишь бы отвлечь мысли от Диллона. В душе оставались неприятный осадок, растерянность и смятение. И стыд.
И все же тогда она ждала его возвращения и знала, что в один прекрасный день он вернется.
Чайник закипел. Тея налила в заварочный чайник кипятку и внезапно услышала слабый звук.
Наверное, показалось, решила она. В доме, как этот, трудно определить, ветер это, или дождь, или еще что-либо.
Или Диллон.
«Прекрати немедленно! – мысленно приказала себе Тея. – Выкинь его из головы. Он отсутствовал полтора года – значит, и в ближайшие полтора его можно не ждать».
Держа чашку в руке, Тея вышла в коридор удостовериться, что входная дверь заперта, после чего вернулась в гостиную и уселась возле камина, попивая чай.
Немного покачавшись в кресле, Тея резко встала. Нет, она не собирается сидеть здесь и ждать Диллона Камерона. Поворошив угли, Тея выключила свет и прошла по коридору мимо маленькой комнатки, где спала Кэтлин, к себе в спальню.
Неожиданно она вспомнила про чай, который оставила в гостиной, и решила вернуться за ним. По дороге она заглянула в мягко освещенную детскую, и у нее перехватило дыхание. Возле кроватки Кэтлин стоял одетый в свитер и вельветовые брюки Диллон. Он был совсем мокрый, на пол капала вода.
– Как ты здесь оказался? – поинтересовалась Тея, стараясь не выдать своего волнения. Она прислушалась, не раздастся ли звук колес. Интересно, куда он подевал свою подружку?
Впрочем, нет, решила про себя Тея, вряд ли он приехал на машине. Уж слишком он мокрый.
– Откуда ты? – обратилась она к нему, но Диллон продолжал стоять, глядя на спящую малышку, проигнорировав ее вопрос.
– Диллон! – почти крикнула Тея.
Наконец он поднял на нее взгляд.
– У меня… есть ключ, – проговорил он.
– Ключ?
Если ей не изменяет память, она никогда никому не давала ключей. Тея пристально посмотрела Диллону в глаза, не зная, что сказать. Внезапно ей вспомнилось одно изречение ее матери. «Будь поосторожней со своими желаниями, – говаривала та, – вдруг и вправду получишь то, что хочешь».
– Гриффин… дал мне ключ, – наконец произнес Диллон. – Какая она хорошенькая, – добавил он, глядя на ребенка. – Просто загляденье.
– Да, – подтвердила Тея и, набравшись смелости, шагнула ближе. Диллон слегка покачивался.
– Диллон, что с тобой?
Она хотела спросить: «Ты, случайно, не пьян?» – но в последний момент решила, что будет разумнее держаться как можно вежливее.
Диллон не ответил. Вместо этого он нежно погладил девочку по головке. Было заметно, что его рука подрагивает.
– Диллон, ты пьян? – все же вырвалось у нее.
Тот растерянно улыбнулся.
– Я… немного принял, Тея, – виновато признался он.
«Что ж, отлично…» – подумала она, пытаясь решить, что делать с ночным гостем.
Пожалуй, его надо выставить отсюда.
– Мог бы пойти куда-нибудь еще, если «немного принял»! – строго сказала Тея, пытаясь увести Диллона из комнаты.
– Мы пили за здоровье Гриффина…
Тея нахмурилась, не зная, считать ли эти слова пьяным бредом или Диллон и вправду пил за здоровье ее покойного мужа. Что ж, вполне возможно. Отмечают же здесь до сих пор – и притом с угощениями и возлияниями – день рождения Роберта Бернса. Так почему бы не выпить и за здоровье Гриффина Керни?
– Он сам так хотел, – продолжал Диллон. – И знаешь, Тея, мы неплохо посидели. Пели, танцевали, говорили тосты… Доброго тебе здоровья, мой друг!
– Диллон, прекрати!
– Нет, Тея, тебе не понять. Ты ведь не здешняя. – Он наклонился к ней, и Тея поморщилась от запаха виски. – Мне нужен мой ребенок, – прошептал Диллон, и Тея окаменела.
– Диллон, ты пьян!
– Верно, – согласился он. – Пьян. Но кое-что я все-таки знаю точно: что эта крошка – моя. А вот чего не знаю – так это как ты могла родить моего ребенка и ничего мне не сказать?
– Диллон, она не… – Тея осеклась, не договорив. Заглянув в печальные глаза Диллона Камерона, она поняла, что не в силах солгать.
– По крайней мере и на том спасибо, – произнес он, – что ты не можешь смотреть мне в лицо и обманывать меня.
– Диллон! – в сердцах воскликнула Тея.
– Ты промолчала, а молчание – знак согласия. Но с другой стороны, ты и не призналась – а это грех.
– Диллон! Прекрати, ты разбудишь ребенка!
– Я? Разбужу? – нарочито громко переспросил он. – В конце концов, разве ей не нужно знать, кто ее отец?
– Диллон, прошу тебя!
– Что? Ты меня просишь? Тогда признайся мне, чего ты хочешь! Разве тебе нечего мне сказать? Тебе не нужны деньги?
Последний вопрос вывел ее из себя. Не иначе как ему уже доводилось попадать в похожую ситуацию.
– Мне? Деньги? Зачем? Или у тебя такой принцип – платить всем женщинам, что родили от тебя незаконных детей?
– Тея, думай, что говоришь! – воскликнул Диллон и схватил ее за плечи. – Тебе же известно, что это не так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44