– Да, милорд, я обязательно к нему обращусь, – ответил солдат, но не сдвинулся с места.
К ним подошла Сенмет из Мако.
– Волшебница, ты знаешь, что это такое? – спросил Карадур.
Волшебница остановилась, оперлась на свой посох и задумчиво проговорила:
– Я знаю, на что это похоже.
– Это нечто невероятно холодное, – сказал Карадур. – Однако оно не превращается в снег или лед. Обычный туман не может быть таким холодным.
– Я вижу, – сказала волшебница. – Ну… – Она направила посох на туман и произнесла какую-то фразу. Ничего не произошло. Она повторила фразу. Туман сгустился. – Нет. Это не то, чего я хочу, – пробормотала она. – Ага. – Она вновь направила посох на туман.
– Пусть все предметы и существа, видимые и невидимые, появятся и станут видимыми для всех…
Ветер рассеял туман, словно снежную пену. Маленькая черная шкатулка лежала в небольшом углублении. Карадур опустился на колени и поднялся на ноги, держа ее в одной руке. Затем он открыл крышку. Белое сияние вырвалось наружу. Лорд-дракон перевернул шкатулку вверх дном.
Ему на ладонь выпал золотой браслет с драконом.
ГЛАВА 22
Пальцы Карадура сомкнулись на блистающем амулете. Морщины и усталость исчезли с его лица; оно светилось удивлением. Руил наклонился, чтобы поднять шкатулку.
– Не трогай ее, – резко приказал Карадур. Мальчик тут же отступил назад. – Ты можешь пока оставить ее у себя? – спросил Атани у волшебницы.
– Да, милорд Дракон. – Сенмет коснулась его руки и указала на юг. – Направляйся туда, – посоветовала она. – Тебе понадобится много места.
Он так и сделал, быстро шагая между канавами, ямами-ловушками и грудами камней. Земля здесь постепенно шла под уклон: идущий довольно быстро пропал из виду, но затем показался снова. Наконец Карадур остановился.
– Что это? Что он собирается делать? – спросил Рогис.
– Смотри, – ответила волшебница.
Неожиданно хрустальное сияние затмило свет дня.
Когда оно погасло, человек исчез. На его месте возник дракон. Его изящные граненые чешуйки сияли в прозрачном солнечном свете, точно расплавленное золото. Голову украшала роскошная грива из тонких шипов. Он был огромен: стройное и грациозное тело более пятидесяти футов в длину с царственной головой и хвостом, напоминающим громадный хлыст с острыми шипами. Открыв клыкастую пасть, он взревел, и это был оглушительный триумфальный крик могучего существа. Его крылья раскрылись, точно гигантские веера.
С необыкновенной легкостью дракон взмыл в небо. Огромные крылья со свистом рассекали воздух. Он сделал над ними круг и вновь испустил оглушительный клич. А потом с удивительной грацией выпрямил свое длинное тело и полетел, как стрела, в сторону солнца.
Лошади, как и следовало ожидать, взбесились.
Они вставали на дыбы, ржали и рвали кожаные постромки, словно те были из соломы. Животные выдергивали из земли шесты, к которым были привязаны, и уносились прочь. Скакуны под всадниками понесли. Даже мулы, выбранные за выносливость и спокойный нрав, бросились бежать в разные стороны, таща за собой нагруженные сани и повозки. Герагин Дол упал на колени и закрыл лицо руками, его била крупная дрожь. Орм склонился над ним.
– Клянусь яйцами Вайкеннена! Ты в порядке?
Темноволосый офицер поднял голову. Он смеялся сквозь слезы.
– Да. О боги! У нас уйдут часы, чтобы собрать лошадей и мулов.
Орм посмотрел на него и покачал головой.
– Саидор! – закричал он. – Отведи капитана туда, где он сможет присесть. – Он показал в ту сторону, где на соломенном тюфяке лежала Соколица из Уджо.
Рядом с ней находился Азил Аумсон. Сандор повиновался. Пока он устраивал Герагина рядом с раненой лучницей, мимо проскакало несколько обезумевших лошадей. Герагин был смертельно бледен, и Сандор протянул ему мех с вином. Мастер всадников поднес его ко рту. Однако ему удалось сделать пару глотков только со второй попытки: часть вина выплеснулась на грудь. Вскоре на его щеках проступил румянец, и мужчина перестал дрожать.
– Извините, – пробормотал он.
– Тебе не в чем извиняться, – заявил неожиданно возникший рядом Медведь. Он усмехнулся и похлопал Герагина по плечу. – Ну и рев – будь я лошадью, непременно удрал бы. – Он немного помолчал, а потом добавил: – Я видел его отца, Черного Коджиро. В то лето я путешествовал в горах Накаси, возле Ярроу, направляясь в небольшой виноградник. Он пролетел у меня над головой. Дракон промчался так низко над землей, что у меня дух захватило. С той поры прошло не меньше двадцати пяти лет, но я помню, что он был совершенно черным, если не считать алого гребня, начинавшегося между глаз и идущего до спины. Он заговорил со мной. «Какая приятная встреча, братец Медведь. Как охота?» И я ответил ему, не вслух, а так, как иногда говорят друг с другом меняющие форму: «Все хорошо, брат. А как твои дела?» Он ничего не сказал, но рассмеялся – так хохотала бы гроза, если б умела. Его смех звучал у меня в башке несколько дней.
Спокойный уверенный голос Медведя успокоил Герагина.
– Да, – печально согласился он. – Похожее ощущение – будто гром прогремел у меня в голове. – Он вновь поднес мех с вином к губам и сделал большой глоток. – Мне было одиннадцать, когда Коджиро Атани сжег дотла Мако. Я помню, как падал с небес белый дождь, помню ужас матери. Однако дракона не помню. – Он расправил плечи и встал. – Пора заняться делом.
Медведь посмотрел ему вслед.
– Ваш Дракон собрал неплохих людей, – заметил он. – С этим все будет в порядке. Он немного переволновался, вот и все.
Соколица с трудом села. Макаллан прибинтовал ее сломанную руку к телу и сделал повязку, скрывающую пустую глазницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100