– А что, двенадцать лет – уже возраст, – громко заявил Барри.
– Прекрати, – тихо предупредила Джастин. Женщина оскорбленно промолчала и спросила мужа:
– А как он вообще с ней встречался?
– Говорят, забирал ее из школы, – ответил муж.
– Эй, мужик, – запел Барри, – если поле поросло травой, я говорю: пора играть в мяч.
Пенсионерка обернулась посмотреть, кто это говорит. Джастин хотелось провалиться сквозь землю. Женщина внимательно ее разглядывала: что она делает с этим придурком.
Хороший вопрос. Пока он ходил за попкорном, она выбирала места и думала, откуда берутся эти отталкивающие пробелы в воспитании и вопиющие нарушения хорошего тона. Как может человек, который так чудесно целуется, быть таким вульгарным? Сегодня утром, например, когда она проснулась, он стоял на коленях около кровати в огненно-красном халате, как кинозвезда в летах. Он целовал ее руку и смотрел на нее так, будто не знал, что бы такого для нее хорошего сделать, да побольше. Достаточно ли этой нежности наедине, чтобы можно было забыть о его выходках на публике?
И вот она уже думает о смерти и разводе. Смерть все-таки лучше всего, не в чем упрекнуть ни одну из сторон, и наступающее одиночество скрашивается прекрасными воспоминаниями. Она выйдет за Барри Кантора, и он умрет молодым. Достаточно молодым, чтобы она смогла найти второго мужа на счет раз. Она почему-то не сомневалась, что найдет второго мужа. Проблема в том, чтобы найти первого. К тому времени, когда он вернулся с попкорном, люди уже расселись. И все-таки: надо что-то сказать.
– Больше не говори так. Ты поставил меня в неловкое положение.
– Ой, не начинай! – сказал он, передавая ей газировку.
– Ты поставил в неловкое положение себя.
– Ну, вот это уже мое дело. – Это будет очень скандальный развод.
Фильм был замечательный. Сложная любовная история в Лондоне времен короля Эдуарда, с интерьерами, костюмами и фарфором. Барри страдал и жаловался до самого ужина. Когда принесли мисо – японский суп, Барри схватил официанта за руку и провозгласил:
– Официант, кто-то чихнул в мой суп!
Все в ресторане обернулись и посмотрели на них.
Зачем он это делает?
– Все хорошо, – успокоила она официанта.
– НЕ хорошо! – закричал Барри, подцепив кубик тофу. – Кто-то чихнул, вы посмотрите на эти большие белые штуки!
Кто-то нервно засмеялся. Джастин мечтала, чтобы он провалился сквозь землю. Что с ним такое? Официант ушел, ухмыляясь. Она пила горячий, ароматный суп из чашки, прикрыв глаза. От теплого, влажного воздуха у лица она почувствовала себя сонным младенцем. Она допила суп и поставила чашку на стол.
Сцена окончена, и вот он опять перед ней. Смуглый и мужественный. Так трогательно, что он надел пиджак, чтобы отвести ее в кино. Барри смотрел на нее, прикрыв глаза. Ей нравился этот утомленный, ленивый взгляд, когда от долгого тяжелого дня и вина у него слегка опухали веки. За последние четыре года ни с кем ее отношения не выдерживали полутора месяцев.
И потому она больше об этом происшествии ничего не сказала.
Когда они вернулись домой, обнаружилось, что собаку вырвало на угол ковра, а Голсуорси оставил еще одно сообщение:
– Джастин, ты где? За городом? Нужно поговорить. Срочное дело.
Барри гневно воскликнул:
– Что ему надо, черт побери!
– Хочешь, повеселю тебя? – Джастин сложила брюки и повесила на вешалку. – Он спросил меня, к какой церкви я принадлежу.
– А, это южные повадки, – заявил он авторитетно. – Чтобы выказать дружелюбие. Точно так же спрашивают, в какой спортзал ты ходишь или сколько платишь за квартиру.
– Ну, я ему не сказала.
– Боишься, что он появится у тебя на пороге в простынях? Хочешь, я его вздую? Спорим, я выше.
Она разгладила его насупленные брови.
– Выше и намного сильнее.
Чтобы слишком долго не раздумывать, она позвонила. Голсуорси ответил влажным, чувственным баском.
– Джастин?
Я волновался.
– У меня все в порядке. Работа идет по графику. Я была в городе со своим женихом.
– Ты…
– Проспись лучше, – коротко сказала она. – Поговорим завтра. – Она повесила трубку и пошла на кухню за инструментами для уборки.
– Жених? – переспросил Барри с тихим изумлением, но догадался не делать из этого события.
– Ага, – Джастин, слегка покраснела. – Это ведь южные повадки. На любую женщину разрешена охота, если она не помолвлена.
Барри пристегнул Стеллу на поводок.
– Я ее прогуляю.
– Ты такой милый, – сказала она, ей было совестно, что мысленно она уже развелась с ним, а потом похоронила. Собака была от него без ума. Джастин протянула ему стаканчики и перчатки.
– Не надо, – он открыл бумажник, – у меня тут кое-что есть.
– Что? Чеки из банкомата? Ты с ума сошел? – Она сунула ему в руки совок и стаканчики.
Пока они гуляли, Джастин почистила ковер и позвонила в офис, Никки сказал, что ей там делать нечего, пока они с Митчем не закончат, – скорее всего, завтра к обеду. Она поставила «Звуки музыки», перемотав до «Sixteen Going on Seventeen».
Барри вернулся, подпрыгивая вместе с собакой.
– Глазам не верю, – с досадой проворчал он, присаживаясь. – Опять?
– Ну, пожалуйста, это первый фильм в моей жизни, и мне от него всегда так хорошо.
– Вот если бы твоим первым фильмом был «Вспомнить все», у нас с тобой даже могли бы оказаться общие темы для беседы.
– Заткнись. Лисл влюблена.
– В нациста, – уточнил Барри и выключил, едва песня закончилась. Потянул ее за руку. – Ложись.
Они легли в постель. Зазвонил телефон. Включился автоответчик.
– Привет. – Это опять был клиент. – Мне нужно с тобой поговорить.
Барри отбросил одеяло.
– Можно я скажу ему, что я о нем думаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116