«Как она может второй раз подряд сказать мне нет?»
– Значит, он завтра опять тебе позвонит?
– Скорее всего, – зевнула она.
Когда она проснулась в семь, Барри лежал спиной к ней. Она повернулась, прижалась животом к его спине и стала дышать с ним в такт.
Ее охватило ощущение, будто после долгих невзгод она достигла наконец положения, в котором нет совершенно ничего сложного: как будто она сидит в кресле-качалке, слегка покачиваясь, укутавшись в теплый плед прохладным сентябрьским вечером. Уйти можно в любой момент. Она уснула, прижавшись к нему.
Жена, любовница
В ванной Барри все изменилось: буйное нашествие средств по уходу за телом, стаканчиков из оргстекла и ватных тампонов для лица. Конечно, у Джастин все было минимум в трех экземплярах, поэтому то, что она прибыла к нему в субботу вечером с чемоданом, скорее всего особого значения не имело. Она заняла бывшую комнату Карен и принялась распаковывать вещи, создавая вихрь полиэтиленовых пакетов. Он изучал данные Нильсона по сухофруктам и старался не попадаться ей под ноги.
– Давай примем ванну, – сказала она, снимая рубашку. Она теперь все время ходила по квартире голая. Целлюлит был не сильно заметен, и кроме того, точкой отсчета для него была Синтия с ее огромными, роскошными буграми на бедрах – ничего подобного он больше в жизни не встречал.
Джастин не могла нарадоваться его ванне.
– Я бы только из-за одного этого сюда переехала, – болтала она, по горло в мыльной пене. – Не то чтобы ты меня приглашал, конечно.
Он подтолкнул ее чуть вперед и опустился за ней в горячую воду. Вода выплеснулась через край.
– Ба-ба, – сказала она, когда они устроились.
– Ююба. – Он сидел неподвижно; он очень устал, ногам было горячо, а груди холодно. – А собака?
– Собака у мамы до вторника.
– Это означает ночевки сегодня и завтра?
– Почему бы и нет?
– Ты ведь знаешь, что Стелла мне очень нравится, – пробормотал он в ее затылок. – Она могла бы пожить здесь. Никаких проблем. Пиппа может ее выгуливать.
– Пиппа, – мрачно повторила она, и Барри рассмеялся. Еще один спор, которого они пока избегают.
– Скажи честно, – попросил он. Плечи мерзли на прохладном воздухе. – Это же ты из-за ванны, да?
– Нет, милый, из-за тебя, – горячо ответила она.
Но он шутил. Ему было холодно. Она обернулась и поцеловала его в губы. Сможет ли он когда-нибудь целовать ее, не боясь, что она уже уходит? И все-таки они будут видеться каждый вечер до вторника – чего еще ему надо?
В среду утром, придя в свой кабинет, он обнаружил группу людей, разглядывающих почти двухметровое дерево, с ветвей которого, как плоды, свисали пакетики с лакомствами. Штука была такая необычная, что он чуть не бросился обнимать всех подряд.
– Да это просто… конь в пальто! – восхищался он.
– Да, оно привлекает взгляд, – сказала Эмили, осторожно обходя дерево по кругу. Она только что вернулась из недельного отпуска по случаю экзаменов на курсах акушерок.
– Да оно бросается тебе на шею с криком: «Привет, красавчик, отвези меня к себе!» – воскликнула Донна.
Барри снял с дерева упаковку орехов. Упаковки были продолговатые, цилиндрической формы, вместо обычных плоских квадратных пакетов. Цвета были яркие и простые: розовый, зеленый и апельсиновый – с черными рисованными побегами плюща по бокам и прозрачным окошечком, чтобы было видно, что лежит внутри. Дизайн настроением и цветами очень напоминал его самые любимые купальные плавки. Он носил их, когда выиграл титул «Самый пестрый» в лагере «Рапонда», и потом, когда он занимался любовью с Мелиссой Равитски в лодочном сарае.
Барри оторвал Райнекера от стола, чтобы показать ему.
– Потрясающе, – сказал Райнекер, с улыбкой огибая дерево и взвешивая на руке пачку кураги. Барри никогда не видел, чтобы Райнекеру нравилось хоть что-то. – Красота. Собери фокус-группу на старую упаковку и на переделанную.
– Зачем тратить деньги, если мы уверены, что упаковка нам нравится?
– Я знаю, но все равно. Еще нам нужны данные по размерам и ценам.
Райнекер все еще восхищал его. Возможно, потому, что, в отличие от Пласта, который верил в институт семьи и брака, белый сахар и Господа Бога, а все новое воспринимал только относительно этих трех китов, у Райнекера своей идеологии не было. Он действовал не по книжкам, он ориентировался на цифры.
– Как насчет коллекционных банок? – предложил Барри навскидку. – С теми же вертикальными пропорциями.
Райнекер просиял.
– Хорошая идея.
Не оборачивайся, но знай: ты привел своего босса в восторг. У себя в кабинете Барри улыбался дереву. Жизнь налаживалась.
Когда вечером Барри пришел домой, на него прыгнула Стелла и всего обслюнявила, успев испачкать при этом шерстью костюм. Джастин горячо поцеловала его. Пиппа уже приготовила ужин. Еда была превосходна, разговор легким, а потом Джастин работала, Пиппа мыла посуду, он читал о кураге, а собака мирно сопела у его ног.
Его развлекла мысль о двух женщинах: жене и любовнице. Он не мог точно сказать, какой Пиппа стала бы женой. Но он был почти уверен, что из Джастин получилась бы великолепная любовница, хотя не смог бы точно объяснить почему. Это было как-то связано с ее республиканскими взглядами. Для нее некоторые вещи остаются запретными – она, наверное, получила бы большое удовольствие от того, что нарушает правила.
И все-таки, что она такого будет делать в качестве любовницы, чего не делает сейчас в качестве его девушки или, позже, в качестве жены? Анальный секс? Он не был уверен, что вообще хочет этого. А что касается обычного секса, то, когда она хочет – она хочет, а уж когда не хочет, предпочла бы, чтобы он оказался где-нибудь в Мексике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116