– Я слышал, ты бросаешь вызов немецким наглецам, – проворчал он, откашливая мокроту.
– Я требую, чтобы ты сообщил мне свои источники.
– У меня тайный агент в турецком консульстве. – Слэймейкер взял со стола пачку кураги. – Я бы с удовольствием торговал этим вразнос. Очередь к твоему дереву со сластями протянется до конца квартала, поверь мне. Не опускай оружия.
__________
В шесть часов, направившись в мужской туалет, чтобы привести себя в порядок перед банкетом, Барри заметил платиновую блондинку в платье с синими блестками, которая слонялась без дела в холле.
– Ой, золотце! – воскликнула она. Это была Кимберли Эберхарт, выставившая напоказ свою новую грудь так, чтобы видно было, с какой стороны ни подойди. Она пыталась застегнуть ремень, но пятисантиметровые белые накладные ногти ей мешали. – Будь лапочкой, помоги мне вот здесь.
Он глянул на веснушки в декольте, опуская глаза к пряжке. Она знала, что он посмотрит. Ей хотелось, чтобы люди смотрели, потому и выставила свой выдающийся бюст напоказ.
– Да ты инвалид, – пошутил он, застегивая ей ремень без излишней медлительности.
– Я знаю, смешно, правда? – рассмеялась она, ускользая в сторону офиса своего мужа.
Он встречал Кимберли Эберхарт минимум по три раза в год за последние три года на разнообразных мероприятиях, и каждый раз она притворялась, что впервые его видит. Ну да, она жена генерального, – ну и что? Что она вообще в жизни сделала? Она не молода, не красива, и зубы, волосы, ногти и грудь у нее фальшивые.
Джастин никогда не упоминала про силикон. К сожалению, Барри не смог бы чистосердечно сказать, что ему нравятся женщины с маленькой грудью, но в конце концов почему-то именно с ними его и сводит судьба. Строго говоря, единственная значительная грудь, с которой он сталкивался вплотную, была грудь Мелисы Равитски в лагере «Рапонда». Это были очень, очень удачные плавки. Мелиса Равитски была двадцать два года назад.
Он уже двадцать два года встречается с разными женщинами и так и не нашел себе одну-единственную! Это когда-нибудь кончится?
Когда Барри приехал в «Уолдорф», Райнекер и Териакис стояли в баре живот к животу. Послышались неуклюжие дружеские приветствия. Что за бред: как будто они не встречались всего час назад, как будто они пришли сюда просто развлечься, а не работают все вместе в одной компании.
Барри пресек этот фальшиво-праздничный тон.
– Джек Слэймейкер говорит, что побьет все рекорды с нашей новой ослепительной упаковкой и этим деревом.
– Он торговец, Кантор! – Териакис раздраженно закатил глаза, прихлебывая джин.
– Он не вешает мне лапши на уши.
– Он блестящий торговец, – настаивал Райнекер, – за это мы ему и платим.
– Он не стал бы мне лгать. Мы друзья.
К ним присоединилась Джуди Райнекер, крепкая, устойчивая ко всем ветрам женщина, которая, судя по внешнему виду, могла починить кухонную раковину без всякого сантехника. Вот что возбуждает Его Светлость.
– Во-первых, он не лжет, – сказал Райнекер. – Он преувеличивает. Он заводит тебя, ты даешь ему больше денег на рекламу. Это облегчает ему работу. И во-вторых, вы не друзья.
Барри уловил в толпе гладкую черную прическу Джастин и, извинившись, отошел. Ему не терпелось оказаться с ней рядом.
– Я скучала по тебе вчера вечером, – прошептала она, и все его существо устремилось к ней.
– Пойдем, познакомишься с моей семьей, – сказал он, целуя ее с благодарностью и почти не замечая волнения, которое этот жест вызвал среди некоторых распутников из отдела продаж Он начал с четы Пластов, а когда вернулся с напитком для Джастин, она уже оживленно обсуждала с Херном и Райнекером оптоволокно. Джастин профессионально владела личным общением – так почему он так удивлен?
– Ух ты! – подмигнул Херн, проходя мимо. – Спорим, ты бы раньше и не подумал, что будешь рад, что попал в авиакатастрофу.
– Я знаю, звучит немыслимо.
Мери Пласт с любопытством ему улыбнулась.
– Так это серьезно, – прошептала она, краснея. Черт – он и сам покраснел. Он чувствовал себя как на школьной вечеринке.
– Да, я думаю, серьезно, – отозвался он, наблюдая, как его начальник увлеченно беседует с его девушкой. Рики Териакис со своей безумной прической явилась в непристойном красном платье и тут же встряла в разговор, заигрывая с Райнекером и игнорируя Джастин.
Мимо прошли Эберхарт и Жена № 2. Кимберли Эберхарт пожала ему руку своими пятисантиметровыми когтями, как будто впервые его видит и не просила его час назад помочь ей одеться. Она принимала комплименты и хихикала.
Кучка безмозглых корпоративных девок.
– Кимберли Эберхарт – это просто выше крыши! – ухмыльнулся Барри позже, когда они сплетничали в такси по дороге домой.
Джастин сидела, положив голову ему на плечо.
– А я думала, тебя нравятся пухлые и гладкие цыпочки, – зевнула она. Он ее обожал.
– Из этих шлюх никто тебе в подметки не годится. – От гордости он не выбирал выражений. – О чем вы говорили с Райнекером?
Она обняла его за талию.
– А, о Джоне Броадбенте.
– Который из Пентагона?
– Бывший. Сейчас он занимается перевозками с одним моим клиентом.
– Торговец влиянием. Нарушитель этических принципов.
– А что ему делать? – игриво спросила она. – Идти на курсы медсестер?
– И вы только об этом говорили? Все это время?
– А, да, об этом, об оптоволокне, о том, что я такого могла в тебе найти. И все в том же духе.
Джастин и не подозревала, какая она забавная. Сколько ему еще нужно времени? Когда они повернули на 76-ю улицу, он посмотрел ей в глаза.
– Ты меня воспринимаешь больше как Пола или как Джона?
– Что?
– Понимаешь, в «Акрс» я – скорее Джон, но в глубине души я на самом деле думаю, что я – Пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116