Она любила его. Она не хотела, чтобы все ограничилось только этой ночью. Она любила его и хотела чего-то вечного. Она не хотела мимолетных забав с Джоэлом. Она понимала, что не сможет переспать с ним, отдать ему все свое существо, если потом он оставит ее.
Когда она потеряла Ланса, сердце ее было разбито. Если она потеряет Джоэла, она не сможет жить дальше.
Она отодвинулась от него.
– По-моему, это не совсем удачная мысль…
Произнеся эту фразу, она тут же поняла, что сказать надо было совсем не эти слова. Окати она его ведром воды, и то не смогла бы настолько нарушить его настроение.
Он посмотрел на нее, и в его глазах была обида.
– Что? Я хотел сказать… Извини… Я думал, ты хотела… хотела, чтобы я… Господи…
– Я и хотела. И сейчас хочу… – пробормотала Митци. – Просто, ну, не вот так…
– Я тоже не думал, что мы собираемся провести ночь на полу. Хотя наверняка ты не это имела в виду?
Митци с тоской наблюдала, как он сердито берег свою рубашку.
– Нет, правда. Послушай, Джоэл…
– Нет, – голос его был холоден. – Не надо мне ничего объяснять. Извини. Я думал, ты чувствуешь то же, что и я. Никоим образом не хочу тебе навязываться.
– Ты не навязываешься. Ни в коем случае. О господи. Дай мне объяснить. Позволь хотя бы попытаться… – Она натянула фиолетовый топик. Пуговицы зацепились за волосы, и по щекам потекли слезы, которые она так долго сдерживала. – Пожалуйста, Джоэл…
– Не плачь. – Он встал на ноги и надел ботинки. – Пожалуйста, не плачь. Мы замечательно провели время, мы так порадовали друг друга. Жалко будет, если все закончится слезами. Извини, если я что-то неправильно понял. Я заблуждался, неверно истолковал сигналы.
– Ты не виноват. Это все я. Я все испортила. Пожалуйста, дай мне объяснить…
Он схватил со спинки стула свой пиджак, отчего рождественская елка сильно задрожала, и на пол со свистом полетел целый водопад иголок.
– Не уходи. Тебе нельзя ехать. Ты же знаешь – пьяный за рулем…
– Со мной все будет в порядке. – Его сверкающие глаза казались такими же холодными, как камушек в его серьге. – Теперь мы, по крайней мере, все точно узнали. Я рад, что не выставил себя еще большим идиотом. Нет, я сам разберусь, как отсюда выйти.
А Митци смотрела ему вслед, и горло ей сдавливала грусть. Не успел Джоэл захлопнуть за собой дверь, выходя на улицу, как ее поглотило одиночество.
И теперь, когда с того момента прошло уже больше двенадцати часов, она чувствовала все то же самое.
Это она во всем виновата. Она позабыла правила любовных игр. Почему, почему она не могла честно сказать ему, чего она хочет? О чем она мечтает? Он не стал бы над ней смеяться. Джоэл не стал бы так зло поступать. Он бы понял, может быть, даже присоединился к ее романтическим мечтаниям или, по крайней мере, притворился бы, что разделяет их. Но теперь все кончено. Поздно, слишком поздно. Из-за своей глупой мечты, из-за нелепой неопытности она совершила то, чего мужчины никогда не прощают, – передумала, охладела в самый жаркий и страстный момент. Она обидела, оскорбила его. Другого шанса у нее уже не будет.
Митци смотрела на свое отражение в оконном стекле на кухне. Выглядела она на все свои пятьдесят пять и примерно еще на сто кем-то другим прожитых лет. Вчерашняя косметика размазалась и осталась в морщинах, под глазами были мешки и темные круги, на ресницах – засохшая комочками тушь, делавшая ее похожей на немолодую актрису из детского спектакля; волосы спутались и торчали клоками. Кожа висела чуть ли не складками, почти касаясь воротника ее не особенно чистого старого махрового халата – того, в котором она обычно ходила, когда было лень сразу одеться, а не того элегантного, из кремового шелка, который она собиралась непринужденно надеть на голое тело, чтобы Джоэлу было приятно на нее посмотреть.
– Господи Иисусе…
Ричард и Джуди потягивались, выбравшись из корзины для белья в надежде на второй завтрак, и с безусловным обожанием посмотрели на нее. Она погладила обоих, утешаясь их мурлыкающим вибрато.
– Хоть кто-то меня любит – ой, да что за черт! – Она увидела, что дверь на кухню открывается. – Только бы не Фло, рассчитывающая на кофе и свежие сплетни. Только не сейчас. Вот задница-то…
– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся ей Ланс. – Господи, Митци. Ты не заболела? Выглядишь просто ужасно. Извини, если мы пришли не в самое подходящее время – разве ты не прослушала мое сообщение? Которое я вчера оставил на автоответчике?
Митци забилась в уголок и недовольно глянула на него. Конечно, она не прослушала это его проклятое сообщение. Она и не смотрела на проклятый телефон. Ведь вчера она думала совсем о другом, верно?
– Уходи, Ланс. Время сейчас действительно неподходящее.
– Тогда нужно было ответить на мое сообщение. Я сказал, что мы зайдем во время обеденного перерыва, чтобы обсудить некоторые детали по поводу свадьбы Долл и Брета.
Мы? Мы?
– Мне все-таки удалось припарковаться, – заворковала Дженнифер, появившись в дверях рядом с Лансом. – Настолько узкая улочка… о господи, Митци, у тебя что, грипп? Выглядишь просто ужасно!
Митци постаралась еще поглубже забиться в самый темный угол. Все так несправедливо. Дженнифер, в светлой замше, с сиреневым кашемировым шарфом на шейке, в высоких светлых сапожках, вся так и излучала сияющее великолепие, элегантность и ухоженность.
– Она не получила наше сообщение, – бодро сообщил Ланс, ведя Дженнифер на кухню. – О, здесь все по-прежнему, да? Такой же бардак.
Дженнифер, таращась на творившийся кругом беспорядок, осторожно отодвинула стул и, предварительно убедившись, что он не грязный, села.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107