Они ехали молча, потом так же молча дошли до Татьяниного дома.
– Постойте здесь! – приказал ей охранник перед входом в Татьянино парадное.
Он открыл дверь, с опаской вошел и буквально через мгновение вышел, кивнув Люде: путь свободен. Пока она протискивалась в дверь вместе с какой-то теткой, увешанной мешками с продуктами, охранник вызвал лифт, подозрительно оглядел тетку, проверил кабину лифта на наличие злоумышленников и помчался вверх по лестнице пешком. В лифте Люда стояла нос к носу с теткой, которая вошла вместе с ней. Что-то было знакомое в ее чертах. Люда украдкой разглядывала ее. «Какая толстуха, а ведь ей нет и сорока, – размышляла Люда. – Она даже, может быть, моя ровесница…» Серое лицо, мешки под глазами, не накрашена, из-под платка торчит прядь грязных волос…
Люда вышла из лифта. Охранник уже ждал ее на лестничной площадке. Тетка поехала дальше. И этажом выше вышла. Загремели ключи. Она вошла в квартиру над Татьяниной. А Гена все не открывал.
Наконец за дверью послышались шаги. Охранник прижался к стене, держа руку в кармане, пока не открылась дверь. Люда сразу предупредила, чтобы в квартиру он не заходил.
– Привет! Заходи!
– Здравствуй. – Люда в нерешительности остановилась в прихожей. – Как она?
– Ничего! Я ее уговорил пообщаться с тобой. – Гена искал гостевые тапочки. Одну он нашел быстро, а другая куда-то запропастилась. – Не найду другую! Слушай, надевай мои… – Он вылез из своих роскошных кожаных, на меху бахил.
– Да не надо! Я так, в носках…
– Надевай, надевай. Я себе найду другие. – И он выволок из шкафа обрезанные валенки. – Я эти больше люблю. Иди на кухню. Она сейчас выползет.
На кухне был бардак. Кругом стояла грязная посуда. Какие-то сухие корки валялись на столе. Люда встала у окна рядом с засыхающими на подоконнике цветами.
– Вот и мы! – бодренько говорил Гена, вводя, почти неся жену.
Татьяна была ужасна. Опухшая физиономия, затекшие глаза делали ее просто неузнаваемой.
– Что, хороша? – прохрипела она.
– Таня! Что? Что случилось? – вырвалось у Люды.
– А! – махнула Татьяна рукой и рухнула на стул.
– Вы тут, девочки, пообщайтесь, а я – на репетицию… – засуетился Гена.
– Давай, давай, вали отсюда! – забурчало то, что осталось от Татьяны.
– Людочка, там кофе, чай… Я не успею. Ты уж сама там… – И он исчез.
После его ухода Таня долго трясла головой, делала какие-то странные движения руками. Люде стало не по себе, и она уже подумывала, не уйти ли ей отсюда.
– Сиди! – вдруг, словно прочтя ее мысли, сказала Таня. – Посиди! Я сейчас приду в себя, – начала она уже совсем другим, просительным тоном. – Налей-ка мне рюмаху! Там на подоконнике…
За цветочным горшком стояло полбутылки «Гжелки». Тут же стоял и стакан, обычный, граненый. Люда протянула Тане полстакана водки:
– Хватит?
Та залпом выпила, сморщила свое и без того скукоженное личико, посидела мгновение и вдруг на глазах стала преображаться.
– Тебе, конечно, лучше было бы не приходить… Но раз пришла, придется меня выслушивать! – грозно предупредила она.
– Что-то случилось? – Люда старалась произвести впечатление отзывчивого и заинтересованного лица.
– У Геньки любовница.
– Да ты что! – сказала Люда скорее из вежливости, чем из сочувствия. Она-то тут при чем?
– Раз пришла… – начала Таня, но перебила сама себя: – Ты – моя должница: изо-ля-цию не сделала, – с трудом выговорила она. – Теперь отдувайся, слушай пьяные жалобы… Может, поедим что-нибудь? – вдруг сказала она совершенно трезвым голосом.
Люда поднялась помочь.
– Сиди! Я сама! – Татьяна не без труда поднялась со стула, открыла холодильник. – Вот гад, ничего не готовит! Это у него протест такой! – Она вытащила свертки, какую-то банку без наклейки. Бросила все на стол. – Давай налегай!
– Да я не хочу.
– Как хочешь… – махнула она рукой. – В общем, так! – начала она, засунув в рот кружок докторской колбасы. – Может, выпьешь?
– Нет, я водку не пью, ты же знаешь, – замотала головой Люда.
– Да-да, помню. А как тот американец? – попыталась она улыбнуться, но тут же схватилась руками за губы. Губы были искусаны, потрескались, и на верхней от улыбки появилась капелька крови.
И в этот момент у Люды проснулась жалость.
– Тань, милая моя, да наплюй ты на него! – вдруг посоветовала она.
– Я его выгоню! – твердым голосом пьяного человека ответила та.
– Но он ведь не выгоняется? – осторожно предположила Люда.
– Ни в какую…
– А чего выгонять! Ты его просто избаловала. Развлекался на готовом. Ты же сама актриса… – пробовала Люда нащупать правильную линию.
– Да какая я актриса… – неуверенно запротестовала бедная Таня.
Люда вдруг почувствовала, что это то, что надо.
– Актриса! – настаивала Люда, ее просто распирало от желания утешить эту маленькую несчастную девочку. – И пусть он тебя тоже устраивает актрисой работать. Пусть там со своей режиссершей роль тебе найдут!
– Так ведь режиссерша и есть любовница!
– Вот пусть и замаливает грехи! – Люда и сама удивлялась, откуда у нее появился такой напор, но она чувствовала, что несет ее в правильном направлении.
– Ты думаешь? А как же мои магазины?
– А магазины… – Тут произошла небольшая заминка, но Люда ловко вывернулась. – Магазины отдай в аренду. Или еще лучше, найми кого-нибудь вместо себя.
– Кого же я найму? – Татьяна смотрела на нее снизу вверх, явно поддаваясь на уговоры.
– Это не проблема! – Люда вдруг вспомнила про Лауру, просто больше она никого не знала из людей, имеющих отношение к торговле. – Я тебя познакомлю…
– Правда? – У Татьяны глазки загорелись, как у ребенка.
– В общем, главное – чтобы он начал о тебе заботиться, а не ты о нем… А если не захочет, пусть катится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83