Она не могла смотреть на них и не хотела выяснять, тем более сегодня вечером, что ее мечты в конечном счете потонули в облаке пыли с арены.
Наступала весна, и они провели вместе уже четыре месяца. Но Эрин нужно было, чтобы Денни был дома именно сегодня; в следующие несколько месяцев, больше чем когда-либо, ей нужна будет его поддержка, его любовь.
Эрин полистала газету, и ее худшие опасения подтвердились. В убористо напечатанных столбцах под списком ковбоев Денни красной шариковой ручкой обвел с полдюжины ближайших родео: Гатри, Оклахома, Колумбус, Огайо, Бомонт, Техас, Рамона, Калифорния. Не так давно она слышала, как Денни и Люк, склонившись друг к другу, что-то обсуждали вполголоса, словно строили планы. Эрин крепче прижала к себе обезьянку сына, как будто та могла успокоить ее, отдать ей свою любовь, не принося разочарования.
Только прошлой ночью он был таким нежным, занимаясь с ней любовью, и она почти поверила, что все их разногласия позади. В новогоднюю ночь и еще много-много раз и по ночам и по утрам…
Я чувствую себя жеребцом.
Чего стоят его обещания ей? А Тимми? Еще недавно Денни обещал, как только растает снег, взять его ловить на «свиную отбивную» увесистую форель, которой славится Биверхед-Ривер; что он и Тимми целый день вместе с туристами будут сортировать сапфиры на одной из коммерческих копей штата Монтаны, в котором добывается больше драгоценных камней, чем в каком-нибудь другом; что он повезет Тимми в Майлс-Сити и купит ему собственную лошадь; что летом они увидят стог сена высотой с дом в долине Биг-Хоул, называемой «долиной десяти тысяч стогов».
Эрин не знала, сколько времени она просидела, не включая телевизор и не зажигая свет. Держа мягкую обезьянку на коленях, она в темноте снова и снова вонзала изогнутую иглу в ее тело, пришивая оторванный затылок к туловищу, и не двинулась с места, даже услышав шум подъехавшего фургона.
Минуту спустя хлопнула дверь, и Тимми влетел в телевизионную комнату.
– Мама! Ты здесь? Знаешь что? Мы с папой смотрели этот фильм о тех парнях, которые перегоняли скот? – Все было сказано с вопросительной интонацией, и в голове у Эрин тоже было полно вопросов. Тим прыгнул на софу и смял газету. – Ух, ты должна посмотреть на них! – От него исходил запах свежести и попкорна. – Эта лошадь у одного из парней…
Денни подошел к софе и, видя, что Эрин продолжает шить, сдвинул назад бейсбольную кепку и обратился к сыну:
– Тим, лучше не рассказывай сюжет. К тому же уже поздно, так что иди наверх и переоденься ко сну.
– Почему вы не хотите включить какой-нибудь свет? – спросил он, посмотрев сперва на мать, потом на отца.
– Давай, – поторопил его Денни, – это взрослое время.
– Вы будете целоваться? – В его тоне прозвучала надежда; маленький мальчик предпочитал поцелуи ссоре, которую всегда можно было ожидать.
– Там видно будет.
Как только Тимми вышел из комнаты, Денни, бросив кепку в сторону, плюхнулся на софу рядом с Эрин.
Она слышала, как по лестнице застучали маленькие сапоги сына, который скакал через ступеньку.
– Спасибо за обезьянку! – крикнул он сверху, и снова воцарилась тишина, пока Эрин не нарушила ее:
– Гатри стартует двадцать второго, значит, ты уедешь на несколько дней раньше.
– Ты читала вот это, да? – Денни сбросил куртку из овчины и взял газету.
– Конечно.
– И решила, что я возвращаюсь на родео?
– Все это выглядит именно так. – Когда он придвинулся ближе с затаившейся в уголках рта улыбкой, она нечаянно уколола себе палец толстой иголкой. – Оставь, Денни, ты никогда не умел лгать и даже не позаботился скрыть улики.
– Но я не подлец. – В его голосе больше не чувствовалось улыбки; но, во всяком случае, он не попытался уклониться от разговора, просто хлопнув дверью.
Поверь ему, говорила Мег.
Поверить, чтобы он снова уехал.
– Можешь идти. Почему бы тебе не собрать вещи прямо сейчас и не избавить нас обоих от тягостного прощания через три недели? Ты думаешь, я не слышала, как однажды вечером вы с Люком что-то обсуждали этаким конспиративным тоном и тихо смеялись? – Она отложила в сторону наполовину зашитую обезьянку. – Вы оба ждете не дождетесь, чтобы снова уехать – весенняя миграция птиц. – Эрин уже много раз видела, как Денни изучал видеозаписи своих выступлений.
– Позволь мне все объяснить. – Денни взял ее за плечи.
– Объяснить – что? Что для того, чтобы чувствовать себя живым, тебе нужно синее небо над головой и норовистый бык под тобой? Мне следовало бы знать…
– Почему ты не прекратишь строить домыслы в отношении меня и не выслушаешь правду? – Денни крепко сжал пальцами ее плечи и заглянул в глаза. – Всю зиму я пробыл дома и ни разу не сказал, что в эту весну собираюсь объезжать быков. Почему ты решила?..
– Потому что временами я вижу, какое у тебя лицо! – Эрин высвободилась из его рук. – Потому что все это я уже слышала раньше! Потому что это… – Она не договорила и жестом указала на газету; она задела рукой игрушку Тимми, но успела подхватить ее, однако при этом голова обезьянки свалилась на один бок. – Вот на что похожа наша семейная жизнь! На сломанную игрушку вроде той, что ты выиграл на карнавале. Денни, я старалась, я много раз старалась, но я больше не могу починить ее!
– Мы починим ее, черт побери! – Он взял обезьянку и прижал к груди, словно на ее месте был Тимми.
– Как? Получив еще один удар рогом в бок? – Эрин вскочила на ноги и движением руки остановила его, когда Денни хотел что-то сказать. – Нет, я понимаю, родео – это привычка, от которой не так просто избавиться, верно? И не говори мне, что не скучаешь! Я вижу это в твоих глазах, когда ты смотришь свои видеозаписи с таким видом, как будто жаждешь женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118