О, это всезнающее людское мнение! Вера специально села подальше от Алеши, еще на кладбище заметив любопытные взоры, направленные на них. И тем не менее ей пришлось выслушивать умильный шепот своей соседки – иссохшей, ярко накрашенной старухи в завитом парике, которая, закусив, скрипела ей в ухо:– Что же вы, деточка, Алешу покинули? Вы такая красивая пара! А какие у вас будут детки прелестные… Наверно, покойник, Царство ему Небесное, не мог нарадоваться, на вас глядя…Вера выскользнула из-за стола, заперлась в ванной. Умылась и долго стояла, глядя на себя в зеркало. Приказывала себе:– Живи! Надо жить, смириться с этим кошмаром. Да, он – брат! Все мы на земле – братья и сестры… Только об этом никто не помнит. Вот тебе и напомнили!Но от этого она не меньше любила его, с ужасом понимая, что огонь в ее сердце разгорается все сильней, и каждый его взгляд, каждое прикосновение были топливом, которое питало этот жадный огонь!«Что же делать?» – металась ее душа, разорванная между жаждой любить и табу, запрещавшим это. И табу уже было нарушено – они любили друг друга, тела их уже породнились, и забыть, перечеркнуть память об этом ни один из них был не в силах……И когда гости наконец разошлись, Вера кинулась убирать со стола с такой лихорадочной поспешностью, словно грязная посуда была тем спасательным кругом, который поможет ей, тонущей, выбраться на берег. Только бы не оставаться без дела, только бы отдалить ту минуту, когда все будет сделано и они останутся вдвоем, с глазу на глаз…Алексей старался помочь ей, приносил в кухню большие овальные блюда, столовое серебро, замочил в ванной испорченную скатерть. И каждое его появление на кухне она ощущала как удар током! Поняв это, он занялся уборкой в комнате – собрал раздвинутый стол, разнес по комнатам стулья, а потом надолго застыл, глядя в окно и выкуривая одну сигарету за другой.Но вот и настала эта минута… Вера, на секунду застыв в нерешительности, бросилась в коридор и, торопливо надевая свой плащ, крикнула на ходу:– Алеша, я ухожу, запри за мной дверь!Он вырос перед ней как из-под земли, видно, ждал этого момента, загородил выход и решительно, ни слова не говоря, начал стаскивать с нее плащ.– Прошу тебя, отпусти! Я не могу сейчас оставаться с тобой. Пойми меня! Ну, пожалуйста… пощади! – умоляла Вера, понимая, что все уговоры тщетны – он ее не отпустит.– Ты не можешь так вот уйти… Нам нужно поговорить!– Не сегодня, пожалуйста! Я очень устала. Потом… после, – слабо возражала она, но Алеша увлек ее в комнату.– Прошу тебя, сядь. – Он легонько подтолкнул ее, усадив в кресло. – Я знаю, что ты устала, сегодня был очень тяжелый день, но… Вера! – Он помедлил и отошел от нее, сев на диван. – Не знаю, с чего начать… Кажется, взял бы тебя на руки и унес далеко-далеко отсюда… Еле сдерживался весь вечер, чтобы не обнять тебя, не исцеловать всю… милая!– Прошу тебя! – Она вскочила и отбежала в дальний угол, словно это смешное расстояние придавало ситуации менее взрывоопасный характер. – Алеша! Если ты скажешь еще хоть слово, я не выдержу! Ну ты же все понимаешь! Мы не можем, пойми… мы брат и сестра! И не мучай меня, пожалуйста!– Я сам не знаю, что говорю… Извини. Это самая изощренная пытка, которую только можно выдумать… Я люблю тебя!– Ты мой брат!Нет, это было невыносимо! Вера не знала, как выбраться из этой ловушки… Казалось, еще мгновение – и она бросится к нему в объятия, их губы сольются и… Нет, она должна бежать от него, бежать во что бы то ни стало!– Алеша! – собрав силы, она пересекла комнату и села возле него. – Это не может больше так продолжаться. Мы оба не в силах справиться… Мы должны навсегда расстаться! А иначе я просто сойду с ума!– Но мы не можем расстаться. Даже в память об отце… Мы же брат и сестра, Вера! Это теперь и твой дом. И дом этот не должен опустеть со смертью отца.– А ты?– А что я? Я буду жить в мастерской. Иногда стану заходить к тебе… Может, будем обедать вместе…– Ты же и сам знаешь, что это невозможно. Это все будет сплошной ложью: братик… сестричка… Чушь! Мы любовники!– Неправда, мы не любовники, – глухо, не глядя на нее, проронил Алексей. – Любовники – это слишком просто, а я… не могу жить без тебя!Но и она, и она тоже! Только нельзя им об этом… Нельзя даже произносить этих слов вслух! «Боже, помоги нам!» – взмолилась Вера.– И потом, есть еще одно… самое главное. – Он с мукой взглянул на нее, словно каждый взгляд причинял невыносимую боль.– Что же?– Последняя воля отца. Мы о ней позабыли, поглощенные собственной бедой.– Последняя воля?..– Помнишь, в его предсмертной записке? Там сказано: я должен спасти наш род, а ты – тот единственный человек, который может мне помочь. Я должен… мы должны добыть клад!Вот оно! Призрак проклятья снова вставал перед ними. Клад! Золотая рыбка!.. За эти несколько дней кошмара она и вправду позабыла…И сразу незримая мрачная тень сгустилась в комнате, пала и замерла… Они разом почувствовали, как воздух завибрировал, задрожал, пронзенный невидимой угрозой. Точно кто-то глянул на них из небытия, время исчезло, и под прицелом этого взгляда к ним потянулись из прошлого щупальца родового проклятья. Не спрятаться, не убежать – они настигнут повсюду.Вдруг, словно предупреждая об опасности, со стены сорвалась картина в тяжелой позолоченной раме и со стуком тяжело рухнула на пол. Вера с Алешей, словно пригвожденные, застыли на месте… Рама раскололась пополам, холст треснул и оборвался. В комнате застыла гнетущая тишина…Веру охватила дрожь. Неподвижными глазами смотрела она прямо перед собой… И вдруг увидела свое отражение в зеркале – в том самом зеркале, которое треснуло век тому назад, предупреждая о близкой смерти своей хозяйки…Сдавленный крик вырвался у нее, и, не помня себя, она кинулась в объятия Алексея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57