Само наше знание о добре и зле обнаруживается в конечном счет
е как неадекватное знание, Ц более того, оказывается само, согласно мудр
ому библейскому преданию, итогом грехопадения. Подлинная, как бы р
айская Правда Ц Правда как недостижимая живая божественная реаль
ность Ц лежит и по сторону этого знания, которое, п
равда, есть необходимый «корректив» грехопадения, неизбежная «рабочая
гипотеза» нашего земного человеческого существования, но не есть после
дняя и абсолютная правда. Но поскольку здесь нам открывается последняя,
Божия правда, безусловно Непостижимое Ц даже в своем качеств
е безусловно непонятного Ц открывается нам с очевидностью как таковое.
Небо бесконечно выше земли и недостижимо, поскольку мы исходим от земли.
Но вместе с тем мы и сами всегда есмы на небе, Ц это нам дарован
о, и мы можем обозреть целокупное бытие и с этой «небесной» точки зрения. Э
та небесная точка зрения есть точка зрения всеобъемлющей, абсолютной
любви. Для любовного, сочувственного, до последних глубин про
никающего восприятия мира нет зла, ибо все зло являет себя здесь лишь как
призрачная личина блага; как любовь есть и единственная сила, подлинно п
обеждающая зло. Все, что в своей грубой фактичности является н
ам не-божественным и противобожественным, в своей последней глубине и пр
авде оказывается божественным. И Бог только потому должен и может, как гл
асит обетование, открыться нам как «всяческое во всем», стать
таковым, что в аспекте своей вечности он есть всяческое во всем
. Мир, несмотря на всю проблематику зла, в своей последней основе и пр
авде есть бытие «преображенное» Ц Царство Божие.
Но и это не должно быть понято как «реше
ние» проблемы теодицеи Ц проблемы зла. Напротив, даже эта высшая правда
оказалась бы неправдой, если бы она хотела притязать быть абсолютной,
исчерпывающей правдой, Ц притязать на то, что этим высшим опт
имизмом проблематическая реальность зла совсем устранена, к
ак бы «отмышлена» или «отрассуждена» ( «hinwegdeduziert» , как гов
орят в этих случаях немцы). Возвышаясь до «небесного» аспекта бытия, мы не
должны забывать, что одновременно с ним сохраняет
свою силу Ц правда, как бы на низшей, подчиненной, менее реальной ступени
или потенции бытия Ц и волнующая проблематика зла. С одной стороны, как б
ы в последней глубине бытия, Свет Бога рассеивает, изгоняет, уничтожает в
сякую тьму именно тем, что ее освещает или озаряет, но, с другой стороны, вс
е же сохраняет некую относительную значимость и реальность то жуткое, не
понятное соотношение, которое в прологе Евангелия от Иоанна так ярко выр
ажено в словах: «Свет во тьме светит, и тьма не восприняла его (
Ω'3f Υ'3f
Ω'3f š'73


)»
[xii] Ин. 1: 5.[xii] ; свет о
стается окруженным тьмой, упорствующей в своем темном бытии и не приемлю
щей в себя его лучей, не исчезающей перед ним. Даже преодоление Ц с как-то
доступной нам, чуемой нами перспективы самого Бога Ц всей грубой, неосм
ысленной, дурной фактичности не исчерпывает без остатка несказанной св
язи, а имеет силу лишь в антиномистическом единстве с противоположной, ч
еловечески-земной перспективой, для которой непонятный факт «грехопад
ения», отпадения творения от Бога остается неустранимой горькой реальн
остью.
Лишь в трансрациональном витани
и между или над этими двумя аспектами реальности, Ц в ви
тании, которое одно лишь соответствует неизреченной антиномисти
чески-монодуалистической полноте абсолютной реальности, Ц нам от
крывается абсолютная реальность Божества Ц «с-нами-Бога» Ц как сладос
тно-жуткое, таинственное существо бытия во всей его непостижимости.
ЗАКЛЮЧЕН
ИЕ
Круг нашего исследо
вания или размышления закончен. Мы поставили себе вопрос: можно ли «объе
ктивно» оправлять то восприятие или впечатление бытия, которому бытие п
редставляется чем-то непостижимым и неизъяснимым, таинственным, непоня
тным и чудесным. Этот вопрос разрешен нами Ц думается, достаточно убеди
тельно Ц в положительном смысле. Мы открыли непостижимое, прежде всего,
в составе самого предметного бытия, Ц в составе того
аспекта бытия, который сам конституируется, как мы видели, моментом
рациональности; и мы узнали, сверх того, что это предметное бытие не есть б
ытие самодовлеющее, замкнутое и утвержденное в самом себе, а есть именно
лишь несамостоятельный и незавершенный «аспект» бытия, или бытие, своим
и корнями уходящее вглубь сверхрационального «безусловного бытия» или
всеобъемлющей «реальности». Нам открылось также, что само то, что
мы называем « бытием » (в отличие от его «содержания»), про
сто совпадает с моментом непостижимости. Ц Мы проследили, далее, бытие в
той его основоположной форме, в которой оно не извне «дано», н
е «предстоит» нам, а есть реальность, изнутри открывающаяся сама с
ебе Ц и нам, по-скольку мы к ней причастны. Таково так наз.
«душевное» или «психическое» бытие, которое мы восприняли к
ак «непосредственное самобытие»; мы проследили его и в той его форме, в ко
торой оно есть «моя внутренняя жизнь», и в той его форме, в которой, выходя
за пределы самого себя, оно есть жизнь в общении (в отношении «
я-ты» и «мы») и духовная жизнь. Непредвзято созерцая этот аспе
кт бытия, мы убедились, что само его существо трансрационально, т.е. непост
ижимо, и что оно тем не менее явственно открывается нам именно во всей это
й своей непостижимости. И, наконец, мы проникли в ту глубину, в к
оторой оно есть первооснова или первоисточник непосредственно скрытог
о от нас единства обоих этих «миров» или «аспектов бытия».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208