Ее детище… – При этих словах его подбородок задрожал, и уголок рта печально пополз вниз. По морщинистой щеке покатились слезы. Пинки подбежала к нему.
– Папочка, не плачь!
Они прижались друг к другу: Пинки опустилась перед ним на колени, судорожно всхлипывая. Арчи схватил ее руки и крепко зажмурился; его лицо перекосилось из-за рыданий. Я беспомощно смотрела на них. Лавиния тоже смотрела, скрестив руки на груди и впившись ногтями в голые руки. Потом она взглянула на меня, подошла и кивнула.
– Езжайте, – прошептала она, взяв меня за руку и проводив до двери. – Если ты будешь мне нужна, я знаю, где тебя искать.
– У тебя есть телефон моих родителей? – спросила я. – И номер мобильного?
– Да.
Мы крепко обнялись.
– Не терзайся, Лавиния, – прошептала я. – Не мучай себя.
– Хорошо, – бодро проговорила она, отстраняясь. Ее голос напоминал тон ее матери. – Всему свое время. – Она вздернула подбородок. – Всему свое время.
Я еще раз ее обняла и, взглянув на Арчи, уронившего голову на грудь, с облегчением вышла из комнаты, чтобы забрать мальчиков.
Я свернула налево и, толкнув обитую зеленым сукном дверь, побежала к коридору черного хода: хотела подняться по задней лестнице – так быстрее. Проходя мимо кухни, я услышала тихие голоса Джоан и Триши. Они стояли у раковины ко мне спиной и чистили картошку, и мне пришло в голову, что, хоть на кухне и стоит печальная атмосфера, в голос тут никто не рыдает. Никто не бьется головой о кухонный стол, жизнь продолжается, и обед надо готовить. А ведь Джоан проработала у Роуз около тридцати лет. Заслышав мои шаги, они резко замолкли, но не обернулись. Их головы трудолюбиво склонились над раковиной. Я виновато постояла у дверей. Интересно, о чем они говорили? И тут в тишине услышала голоса из соседней комнаты – комнаты, где хранилась коллекция оружия. Странно. Это был личный кабинет Арчи, где он всегда дремал один в старом кожаном кресле, окруженный корзинками, в которых спали щенки, удочками и старыми газетами. Он ревностно охранял свою личную территорию и свой арсенал. Но сейчас Арчи в гостиной! Я тихо подошла к двери и увидела Дэвида, который шагал взад-вперед у окна и как будто говорил сам с собой. Завидев меня, он резко остановился и настороженно взглянул в кожаное кресло, повернутое ко мне спинкой. Кто там сидел, я не видела.
– Люси! – Он торопливо вышел из комнаты в коридор и плотно закрыл за собой дверь. – Как ты? Как мальчики?
– Ужасно, Дэвид, – пробормотала я. – Бен расстроен, а… О боже, как же все ужасно!
Мои глаза наполнились слезами, и Дэвид обнял меня за плечи и прижал к себе. Через секунду он отодвинулся и посмотрел на меня с расстояния вытянутой руки. Его лицо осунулось и побелело от усталости. Думаю, ему тоже не удалось поспать.
– Увези их, Люси. Им здесь не место. Не сейчас.
– Я так и собираюсь, – прошептала я. – Мы едем к моим родителям. Я как раз хотела подняться наверх, забрать их и…
– Хорошо, хорошо, – прервал меня он, – только побыстрее. Отличный план. – Он настороженно осмотрел коридор, словно хотел проверить, не подслушивает ли кто. Потом понизил голос. – Послушай, Люси, когда приедешь в Лондон, позвони мне, ладно? Не сюда, а мне на мобильный. – Он достал из кармана карандаш и блокнот, нацарапал номер, вырвал лист и протянул его мне. – Сообщи, когда приедешь, хорошо?
– Ладно, – медленно выговорила я, глядя в его измученное лицо. Это мне только кажется, или все ведут себя как-то странно? Казалось, что Дэвид что-то скрывает, торопит меня, чуть ли не подталкивает тихонько к лестнице черного хода! А может, у меня от шока просто галлюцинации начались? Он двинулся было к кабинету, но потом остановился и положил руку на дверь.
– И не переживай, – мягко проговорил он. – Дети очень легко приспосабливаются. Особенно твои. Ты воспитала их с любовью, Люси, и им теперь все нипочем. Все у них будет в порядке.
– Спасибо, – ответила я с облегчением. Как я рада, что он это сказал. Я была благодарна ему за добрые слова.
Он печально улыбнулся и вошел в кабинет. Когда он закрывал дверь, я увидела в кожаном кресле пару ног в брюках цвета хаки. И узнала ботинки. Это были ботинки Джека. И из-за спинки кресла выглядывали его рыжеватые кудри. Значит, в кабинете с Дэвидом Джек. Но он не хочет, чтобы его видели. Точнее, не хочет, чтобы его видела я.
Тяжело ступая, я поднималась по лестнице. К горлу подкатил комок. Я приказала себе не думать об этом, не вспоминать о прошлой ночи и о том, что произошло между нами. Я говорила себе, что это не имеет значения. Что есть куда более важные дела, о которых надо подумать сегодня утром, и поцелуй с двоюродным братом Неда в сравнении с ними просто ерунда. Но мои мысли отказывались повиноваться. Все они были о Джеке и только о Джеке: о его нежных прикосновениях вчера вечером, о его поцелуях и доброте. И когда через десять минут мы отъехали от Незерби, я была почти в забытьи. Я даже не обратила внимания на полицейскую машину, которая на большой скорости проехала мимо меня по дорожке. Не слышала хруста гравия, когда машина резко затормозила у парадного входа в Незерби-Холл. И не придала особого значения тому, что из автомобиля вышел мужчина в костюме и побежал вверх по ступеням. Я даже не задумалась, кто это и зачем он здесь.
Глава 29
Так почему, почему Джек даже не поздоровался со мной? Я лихорадочно размышляла, но не понимала ничего. Зачем от меня прятаться? Почему он не встал, когда Дэвид произнес мое имя и подошел к двери? Почему это не он обнимал меня за плечи, не он утешал меня, не он говорил, что я поступаю правильно, уезжая в Лондон? Неужели я его настолько испугала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130