– Бедняжка Мари! Вы, должно быть, устали… Разумеется, вам надо отдохнуть, – произнес Мобре, притворяясь заботливым другом.
– Об этом не может быть и речи. Луиза, дорогая Луиза… Мне необходимо многое обсудить с шевалье. Прошу вас не уходить из дому. Вполне вероятно, что после нашего с шевалье разговора вы нам понадобитесь: я пришлю за вами Жюли.
– Я буду в своей комнате, кузина.
Луиза медленно пошла по лестнице и исчезла. Режиналь неспешно расхаживал по столовой и, казалось, прекрасно держал себя в руках. Мари подошла к столу, взяла кубок, налила себе вина и с наслаждением выпила, потому что после пережитого и долгой скачки ее мучила жажда.
Отставив кубок, она произнесла:
– Да, Режиналь, нам необходимо поговорить…
– Да нужно ли? – спросил шотландец со свойственным ему цинизмом. – Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: произошло кое-что весьма серьезное с тех пор, как вы уехали отсюда вчера вечером.
– Друг мой! Вы напрасно говорите со мной в таком тоне. Я сделала для вас больше, чем кто-либо когда-либо посмел бы сделать на моем месте, особенно женщина, да еще перед лицом омерзительных подонков, угрожающе кишащих повсюду, словно черви в разлагающемся трупе! Отвратительные людишки! Ужасные создания!
– Вы сделали все возможное, Мари, я в этом не сомневаюсь и глубоко вам признателен. Я весьма тронут вашим отношением ко мне… Впрочем, у меня есть все основания полагать, что, вопреки вашим усилиям, добрым чувствам, желанию, вы проиграли… Не так ли?
– Место неудачно выбрано для нашего разговора. Вероятно, где-то неподалеку бродит Демаре. Может, Жюли тоже подслушивает… А то, что мы друг другу скажем, должно остаться строго между нами.
– Перейдем в вашу комнату? – Там было бы удобнее…
Не прибавив ни слова, она прошла вперед по лестнице. Он медленно последовал за ней, чувствуя обиду. Можно было не сомневаться, что Мари им пожертвовала.
Она отворила дверь, пропустила шевалье вперед и вошла сама, после чего заперла дверь на ключ.
Режиналь, не оборачиваясь, решительно прошел к столу, где со вчерашнего дня стоял графин с ромом и кубки. Он налил себе, сел и приготовился слушать Мари. Шевалье выглядел отрешенным и со всем смирившимся.
– Вы меня не спрашиваете, – заметила она, – что произошло этой ночью в Ле-Прешере? Вам неинтересно знать, чем мне угрожали эти чудовища?
– Угрозы, – молвил он, – ничто в сравнении с неблагоприятным мнением, которое могло о вас сложиться. Вчера вечером я предлагал вам туда не ездить. Но вчера у вас голова была не на месте! Вы слушали только этого вкрадчивого и высокомерного иезуита. Похоже, Мерри Рулз тоже забрал над вами власть. Но раз вы живы и здоровы, я думаю, что ничего особенно неприятного не произошло!
– То есть как это у меня голова была не на месте?! Разве я могла забыть, что представляю власть? Неужели мое присутствие в Ле-Прешере не было необходимым? Эти злодеи намеревались все спалить!
– Если бы они все спалили, они были бы арестованы, поверьте мне. Я отчетливо понимал, чем закончится ваша приятная прогулка, отговорить вас от которой я не смог бы ни за что! Да… Я по опыту знал, что, идя на встречу с восставшими, вы оказывались вынуждены либо вступить с ними в переговоры, либо приказать солдатам стрелять в толпу. Это в любом случае крайне серьезно. Стрелять в толпу! Руки отдавшего такой приказ навсегда остаются обагренными кровью, и его упрекают в этом на протяжении всей его карьеры… А переговоры с толпой тоже успеха не приносят. Толпа неизбежно чувствует, что одержала верх, раз вы идете навстречу и вступаете с ней в сделку. Тогда она ставит свои условия. Представляю, что именно это и произошло. И вам пришлось их требования удовлетворить. Я уверен, что вы были вынуждены так поступить, признайтесь…
– Увы! – вздохнула она. – Хорошо вам говорить. Будь вы на моем месте, могу поклясться, что вы тоже действовали бы, как я. Иначе они сказали бы, что вы презренный трус.
– Полагаю, вы не дрогнув вычеркнули мое имя из списков членов Совета?
– Не дрогнув! – рассердилась она. – Как вы можете так говорить, Режиналь!
– Так или иначе, а факт остается фактом.
– Я не могла поступить по-другому, – стала оправдываться она, – нет, правда, не могла! На стороне этих негодяев была сила. Мне пришлось уступить. Нельзя сказать, что я не сердилась, не сопротивлялась. Поверьте мне, Режиналь! Не думайте, что я с радостью приняла такое унижение! Они навязали мне свою волю. Даже отец Бонен посоветовал мне пойти на уступки, дабы избежать больших катастроф… Но как только я возьму над ними верх, мы еще посмотрим! Они дорого мне заплатят за это публичное оскорбление!
– Мари! – проговорил Мобре. – Некоторое время тому назад вы попросили меня помогать вам советами. Первое, что я вам сказал: «Арестуйте Мерри Рулза! Этот человек хочет вас погубить, потому что мечтает о единоличной власти». Вы ничего не сделали. Я рекомендовал вам повесить Байярделя, дабы удовлетворить этих людей, раз им нужен виновный за наш позорный провал на Мари-Галанте. Вы опять меня не послушали. Я видел, как приближается минута, когда вы отречетесь от меня, как отреклись от многих своих друзей… От этого самого Байярделя, Лефора… По правде говоря, вы склонны к полумерам. Когда у человека в руках власть, он не должен так поступать. Необходимо строго наказывать и щедро награждать. Вы этого не знали. Но это вас и погубит.
– Режиналь, вы несправедливы!
– Нет! Я вижу все так, как есть; впрочем, сейчас это неважно…
Она, не отвечая, опустила голову. Наступило молчание. Первым снова заговорил Режиналь:
– Итак, я ничего не значу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130