Однако они уже стояли на помосте, и Стефан представлял их гостям. Бриан встречал некоторых из них раньше, и Элиза знала кое-кого в лицо, но впервые как равные они были представлены высшим дворянам королевства.
Стефан сжал руку Бриана выше локтя.
– Мои лорды, хочу вас познакомить с нашим старым другом, Брианом Фитцем, лордом Уоллингфорд-на-Темзе, и его леди Элизой, ведущей происхождение от древних королей Англии.
Стефан представил их Уильяму Корбейлу, архиепископу Кентерберийскому, епископам Винчестерскому и Солсберийскому, лорду-казначею Понту де Арчу, графу Ранульфу Честерскому и менее значимым сановникам. Генри Винчестерский был единственным, кто встретил новых гостей улыбкой, хотя и вряд ли искренней. Другие лишь кивнули в знак приветствия или просто недоумевающе взглянули на Стефана, ожидая объяснения его странного поведения. На их лицах застыло выражение презрительного удивления, мол, в следующий раз вы пригласите сесть рядом с нами вашу любимую обезьяну, еще одного вашего давнего друга ?
Бриан и Элиза заняли места в конце стола. Леди Уоллингфорд оказалась между супругом и дородным епископом Роджером Солсберийским. Священник уже сменил свою мантию на расшитую шерстяную тунику, поверх которой была наброшена длинная, отделанная мехом накидка. Пальцы епископа были унизаны массивными кольцами, два из которых напоминали крошечные ларцы и открывались специальными ключами. В одном лежал обломок от Креста Господнего, а во втором – едва различимый кусочек кости святого Иосифа Аримафейского.
Элизе о соседе было только известно, что он один из наиболее могущественных людей королевства. Она слышала, что на недавнем Совете Святой церкви епископ Роджер выступил с обличительной речью против сотен приходских священников, нарушавших обеты безбрачия и обзаводившихся тайными семьями. Ниспослав на них в проповеди кару небесную и заявив, что эти богохульники должны быть проданы в рабство, епископ вернулся в Солсбери к своей красавице любовнице, некоей Мод Рамсбери.
Подали еду: тушеную говядину и оленину, насаженную на вертела баранину, соленую грудинку, блюда с луковицами и круглые ржаные булки. Роджер налил вина Элизе и передал кувшин Бриану, задев при этом рукавом своей накидки тушеное мясо так, что на столе остался след от соуса. Элиза сидела прямо, стараясь не поворачиваться к епископу, дабы не ощущать его зловонного дыхания. Роджер был изрядно пьян. Но епископ один из высших сановников Святой церкви, и она должна в любом случае выказывать ему почтение, иначе Господь может сжечь ее в прах ударом небесной молнии. Миряне, будь то знатный господин или простой зависимый вилланин, в руках таких могущественных людей подобны сорной траве. Они могли их вытоптать, вырвать с корнем или, если повезет, благословить поднятием руки.
Епископ Роджер положил ей руку на плечо, не замечая перепачканной в соусе манжеты.
– Вас учили разбираться в вине, леди Элиза? Попробуйте то, что я налил вам, а потом скажете, что почувствовали.
– Мой лорд епископ, я не очень сведуща в этом…
– Сначала сполосните рот, а потом не спеша выпейте, глоток за глотком. Так… вы сказали, что это мальвазия?
– Я не знаю… – Бриан под столом легко коснулся ее ноги. Элиза быстро кивнула. – Да, мне думается, что это мальвазия.
– Превосходно, – просиял епископ, – превосходно! – Он одобрительно похлопал ее по плечу. – Редко встретишь леди, которая знает толк в вине. Я привез его из Ла-Рошели, со своих виноградников.
Бриан откинулся на спинку стула, глядя без особого интереса на дворян в зале, и еле слышно прошептал:
– Весеннее, сцеженное, или осеннее, послеурожайное?
Элиза мельком взглянула на него, а затем, как эхо, повторила:
– Весеннее, сцеженное, или осеннее, послеурожайное?
Румяный епископ крякнул от изумления и повернулся, чтобы как следует рассмотреть свою соседку.
– Ушам своим не верю! – воскликнул он. – Неужели вы можете по вкусу различить их, моя леди?
– Не всегда, – скромно ответила Элиза.
– Я могу определить их по одному запаху! – торжествующе заявил епископ и сделал еще один добрый глоток. – Понимаете, леди, если погода позволяет, мои корабли привозят вина с материка дважды в год…
Элиза была вынуждена вслушиваться в пространные рассуждения епископа о способах приготовления вин. Бриан ничем не мог ей помочь, невольно его взгляд устремился в зал, где находилось немало его друзей. Стефан заметил это и сказал:
– У нас осталось еще несколько мест за столом, и архиепископ Кентерберийский стал мне надоедать. Кого нам стоит пригласить, как вы считаете, Бриан?
– Вам решать, мой лорд.
Стефан покачал головой.
– Нет, нет, я предоставляю это решать вам, моему старому другу… – Неожиданно замолчав, он смахнул со стола посуду и взгромоздился на него; его обутые в чулки ноги повисли в воздухе, не доставая до пола.
– Почему вы до сих пор называете меня лордом? – дрожащим от негодования голосом спросил он, обращаясь к Бриану. – Я понимаю, моя коронация прошла несколько поспешно, но я король, понимаете, король Англии!
Бриан посмотрел на своего друга с извиняющей улыбкой. Краем уха он уловил, как епископ Роджер что-то еще бубнил про свое вино, но его уже никто не слушал. В зале повисла напряженная тишина.
Момент, которого они с Элизой так опасались, наступил.
– Я могу называть вас королем, – спокойно сказал Бриан, – но сердцем и душой не принимаю этого.
– Почему? Я стал королем! Чем это слово так коробит вас? Ваше поведение, Бриан, выглядит по меньшей мере странно – после тех лет, которые мы провели вместе, словно братья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105