Большая простыня с грубым изображением ладони, испещренной черными линиями, нависает над ним, как авангардистская декорация. Хиромант раскачивается над разложенными на коврике волшебными книгами, будто распевает про себя тягучую восточную песню.
Вот продавец талисманов и зелий. Над ним шатром распяты рваные шкуры леопардов. Черепа оленей и диких буйволов целятся рогами в прохожих, груды корешков и сучьев, похожих на вязанки дров, бусы, косточки и темные фигурки свалены грудой, ограждающей волшебника от простых смертных.
В углу спрятался татуировщик, разложив перед собой образцы рисунков. Он строг и серьезен. Профессионально, как медсестра, держит он в руке машинку для татуировки, похожую на шприц или маленький вибробур. Прогресс проникает даже в эту область прикладного искусства.
Сейчас в городах не много желающих украсить себя татуировкой, хотя и рисунки, лежащие перед мастером, цветные, и сама татуировка механизирована и ускорена в сотни раз, а перед началом сеанса мастер протирает кожу пациента спиртом, чтобы, не дай бог, не попала инфекция. А среди стариков и старух, поднимающихся по лестнице к пагоде, многие татуированы. Да и сегодня в деревнях или в горных районах татуировкой покрывают сплошь ноги и руки, будто человек одет в синюю расписную кружевную ткань.
Лестница выводит на площадку, залитую солнцем. По другую сторону площадки примкнувший навес, под которым мерцают позолоченные статуи. Закрывая небо сплошным занавесом, поднимается необъятный склон пагоды.
Пагоду окружает платформа, устланная мраморными плитами. Платформа четырехугольная и густо застроена навесами, святилищами, маленькими храмами, так что вокруг пагоды остается только дорожка метров 10 шириной. По ней ходят туристы и паломники. Одни сидят на мраморных плитах, размышляя о жизни, другие молятся, держа в руках цветы или свечки, некоторые укрылись в тень почитать газеты или перекусить. Шлепанье многочисленных босых ног по мраморным плитам, переливы негромких голосов, отдаленный звон колокола, шуршание бумажных цветов и зонтов создают пагоде торжественный и необычный фон. Необычность и торжественность подчеркиваются и обилием, многообразием и густотой красок, из которых создан этот мир, – зеленью пальм, чьи кроны подбираются к платформе и заглядывают через барьер, и немногочисленных деревьев, допущенных на саму платформу. Белизна и золото пагод, алость и синева крыш, всплески цветов, разноцветье статуй и столбов (на их вершинах стоят статуи охранителей пагод с мечами в руках), и надо всем – великолепное блистание ушедшего в самое небо Шведагона.
Обойдем пагоду по платформе, как это делают все, попавшие сюда, от крестьянина с дальних холмов до иностранных президентов. Путешествие, хотя и недалекое – полкилометра, достаточно насыщено, так как за две тысячи лет пагода многое накопила на своей платформе.
Прямо перед нами похожий на елку навес – тазундаун под восемью уменьшающимися крышами. Под ним полутемно и прохладно. Тазундаун прижался спиной к самой пагоде, и золотые будды внимательно глядят своими прищуренными глазами на входящих. Статуи полускрыты за кувшинами цветов и разноцветными зонтиками. Таких тазундаунов на платформе десятки.
Вот стоит небольшая пагода. В восьми ее нишах статуи сидящего Будды, над каждой – скульптура зверя или птицы, и каждая изображает планету, а также день недели. Тут требуется пояснение. Бирманская традиционная космогония несколько отличается от той, к которой мы привыкли, в ней восемь планет, причем к числу их относятся и Луна и Солнце, восемь сторон света и восемь дней недели. Восьмой день втиснут в обычную неделю не без трудностей, для того чтобы оправдать существование восьмой планеты. День этот начинается после заката солнца в среду, и кончается на рассвете четверга. Символизирует его Раху, слон без бивней. Этот день знаменует собой северо-восток, и, как день несуществующий, он соответствует несуществующей планете – гипотетическому небесному телу, которое вызывает затмения Луны и Солнца.
За пагодой восьми планет стоит на подставке колокол Махаганта, отлитый в 1778 году. Вес колокола – шестнадцать тонн. Высотой он два с половиной метра, и толщина его стенок – тридцать сантиметров. Это один из самых больших и красивых колоколов на свете. Во время англобирманской войны, когда англичане захватили Рангун, они выволокли колокол из пагоды, погрузили на пароход и хотели увезти в Англию, но пароход опрокинулся, и колокол утонул. Англичане пытались поднять его, но не смогли. Только когда за дело взялись бирманцы, река вернула колокол, и он так и не покинул Бирмы. Время от времени кто-нибудь подходит к колоколу и ударяет по нему три раза. Тогда, если верить бирманцам, исполнится заветное желание.
Дальше возвышается большой тазундаун. Зал под этим навесом настолько велик, что вмещает десятиметровую статую сидящего Будды и еще остается место, где проводят собрания и митинги разные организации: религия довольно терпима к мирским интересам.
Вот мы вышли на угол платформы. Здесь, на площадке, ограниченной с двух сторон пагодами, а с двух – парапетом, стоит священное дерево бо. По преданию, оно – отросток того самого дерева, под которым к Будде пришло озарение: он понял смысл жизни и создал учение, ведущее к спасению. Это дерево было посажено в день празднования независимости Бирмы – 4 января 1948 года. Здесь в день рождения Будды происходит торжественная церемония: члены правительства и знатные бирманцы поливают дерево.
С этой площадки открывается город, видный в просветах между старыми деревьями, которыми порос склон шведагонского холма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107