Совсем плохо знает болгарский язык. Его родители говорили по-болгарски только тогда, когда не хотели, чтобы дети понимали содержание их разговора. Из любопытства он научился немного этому языку, но потом забыл. Гидо сказал, что он консультант. Но я не поняла, по каким вопросам. Однако голова у него работает так быстро, что, по-моему, он может быть консультантом в любой области. Играет и на пианино.
Спустя немного мы вдвоем с ним шагали по единственной улице селения, размахивали руками и во все горло пели отрывки из сонат Бетховена. Дончо же сказал, что он и жена Гвидо – Франси чуть поотстанут, чтобы люди не подумали, что они из нашей компании. Перепев друг другу множество клавиров, причем с поправками и спорами, мы зашли в клуб «Медитеране», чтобы промочить горло.
– Только никакого пения! – заявили Дончо и Франси.
Мы снисходительно посмотрели на них и пообещали не петь.
В клубе «Медитеране» несколько юношей и девушек, не старше двадцати лет, обслуживали посетителей. Одеты они были кто во что горазд: в повязках, в побрякушках, в металлических браслетах. Но это нисколько не мешало им накрывать столы, улыбаться, не обсчитывать, держаться так мило и непринужденно, будто ты их личный гость или же постоянный посетитель клуба.
Мы наняли автомашину, чтобы объехать остров и поснимать, и собрались было уже в путь, когда подошел какой-то француз и попросил взять его с собой. Оказалось, что он не нашел другой машины, да и ездить одному скучно. У Шарля, так его звали, в Габоне есть табач ная фабрика, а на Бора-Бора он приехал отдыхать. Он уже три дня провел на острове, а все еще не может найти себе невесту. Мы пообещали помочь ему в поисках супруги. Тоже стали щедрыми на обещания, как и таитяне. С девизом «Шерше ля фам» для Шарля, обвешанные кинокамерами и фотоаппаратами, мы помчались вдоль побережья. Когда нам встречалась какая-нибудь девушка, мы останавливались. Шарль выходил из машины и заводил с девушкой примерно такой разговор:
– Добрый день. Не хотите ли выйти за меня замуж?
Девушка начинала смеяться, а Шарль, обидевшись, возвращался в машину. Я предложила ему придумать какую-нибудь промежуточную, подготовительную фразу. Но Шарль заявил, что расстояние между приветствием «добрый день» и женитьбой слишком велико, чтобы можно было заключить его смысл в одну фразу.
Я заметила, что полинезийские девушки не любят вступать в брак. Даже красивый французский фабрикант не может заставить их отказаться от свободы.
Пребывание американцев отразилось на облике местных жителей. Теперь здесь можно встретить всяких островитян – со светлыми и рыжими волосами, с голубыми или зелеными глазами и смуглой кожей.
С Шарлем договорились так – он нам ассистирует, когда мы делаем съемки, а мы помогаем ему в поисках будущей жены. Наша троица оказалась прекрасной группой. Шарль носил киноаппаратуру, помогал ее заряжать, а мы объясняли его избранницам, какой он серьезный, хороший и богатый человек. Никто нам не верил, но мы хоть посмеялись от души.
Мы объехали остров и вернулись в центр селения Ваитапе. Здесь нам сообщили, что в десяти километрах отсюда находятся какие-то другие «планктонисты». Четверо «планктонистов» на таком маленьком острове! Не слишком ли много?! Нужно проверить, в чем дело.
Мы бросились к машине. Вскоре увидели двух человек в высоких сапогах. Они вылавливали из лагуны какие-то водоросли и сортировали их. Мы познакомились и принялись расспрашивать друг друга. Оказалось, они собирают определенный вид водорослей. На острове Райатеа у них целая плантация таких растений. Здесь же «планктонисты» нашли их в диком состоянии. Вот и собирают эти ценные экземпляры, сушат, а затем продают какой-то фирме, которая использует их в косметике и медицине. Стало ясно, что никаких точек соприкосновения у нас с ними нет. Мы взяли с собой немного водорослей, а я даже попробовала их на вкус. На этом мы и расстались. Только теперь мы признались друг другу, что нас обоих взволновало сообщение о «планктонистах». Не хватало нам встретить конкурентов, да еще где – на небольшом островке в Тихом океане!
Вечером в клубе «Медитеране» состоялось шоу. Все взрослое население острова было приглашено участвовать в программе «Мама и папа». Собралось много народу, каждый с цветком в волосах. Большинство довольно полные люди. Но как они плясали! Боже мой! Я в мои годы не выдержала бы и половины, хотя и считаюсь марафонцем в танцах. Никто из публики не смог остаться равнодушным зрителем. Включились все. Но вышло очень смешно. Я никогда не видела, чтобы белый более или менее прилично мог исполнить полинезийский танец. Островитяне смеялись над нами и радостно хлопали себя по коленям. Но когда зазвучала запись американской музыки, мы полностью реабилитировали себя. Тут уж полинезийцы оказались столь же беспомощными, как и мы чуть раньше.
Потом мы сидели в баре с Чарлзом. О нем мне хочется сказать особо. Чарлз – журналист, работал в солидном английском журнале. Перепробовал и познал многое. Прыгал с парашютом на Монблан, участвовал в кругосветном плавании на «Пен Дюик» – яхте знаменитого француза Эрика Табарли, был в Китае, во Вьетнаме, в Южной Америке. Теперь Чарлз, как он объяснил, отошел от всех треволнений и решил жить отшельником на острове Бора-Бора. Я заметила, как он поразился, когда узнал, что мы болгары. Он был в Болгарии, в Казанлыке, на международных соревнованиях парашютистов в 1968 и 1969 годах. Я смотрела на него с удивлением. Этот высокий худощавый человек и по виду, и по духу – истинный интеллигент. Его добрые, немного усталые глаза загорались, как только речь заходила о социальных проблемах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124