Стены наших домов были увешаны благодарственными адресами, якобы преподнесенными людьми, которых мы вылечили. На самом же деле мы приобрели их за деньги. В адресах числились не только выдуманные, но и действительные имена. Однако люди, чьи подписи стояли под адресами, так ничего и не узнали о них до конца своей жизни. Провинциалы все принимают за чистую монету, молва о нас быстро распространилась – и дела пошли как нельзя лучше.Года через четыре я по некоторым соображениям перебрался в другое место, а еще через два года обстоятельства заставили меня поселиться здесь, в Уличжэне. Мы с Чжаном были добрыми друзьями, почти братьями, но, занятые работой, потеряли друг друга из виду. Я не имел о нем известий с тех пор, как снова покинул родную деревню. К тому же мы оба писать не любили и, если выдавалась свободная минутка, предпочитали играть в мацзян. И вдруг старина Чжан в доме А-старшего! Просто невероятно. Я даже испугался, увидев его.Но хватит об этом. Слушай, что было дальше.Итак, я испугался. Старина Чжан тоже порядком струхнул; я заметил, как забегали его глаза. Он встал и вежливо поздоровался, будто с незнакомым человеком. У нас уговор был: если встретимся ненароком при таких вот обстоятельствах, делать вид, будто мы не знакомы и враждебно друг к другу настроены. Тогда одинаковый диагноз, который мы ставили, уже ни у кого не вызывал сомнений. Если же Чжан не успевал поставить диагноз, как было в тот раз, он высокомерно изрекал:– Эту болезнь европейская медицина называет ластания каста, по латыни msdlaezyxgp. Позвольте узнать, каково ваше мнение? – Он спросил так, будто экзаменовал меня, голосом, полным презрения.– Полагаю, что это огонь в легких, – ответил я.– Так, так, неплохо. Ластания каста в переводе на язык европейской медицины значит воспаление легких. Воспаление – и есть огонь, а огонь то же, что воспаление. Чтобы излечить болезнь, надо водой отогнать жар.– Соответствующие рецепты я прописал вчера ночью!– В таком случае с вашего разрешения я применю наружные средства. Вы будете гасить внутренний огонь, я – унимать внешний жар.На этом наша сделка завершилась.– Прекрасно!.. В таком случае попросим врача европейской медицины сделать укол! – раздался вдруг чей-то голос, повергший меня в смятение.Я быстро оглянулся и увидел молодого человека в европейском костюме. Ведь у дома, как я уже сказал, стояло два паланкина, но при виде старины Чжана я обо всем забыл. Молодой человек был горбат, худ и близорук. За толстыми стеклами очков глаз почти не было видно, словно они были закрыты.«О Небо! – со вздохом подумал я. – Откуда взялось это жалкое подобие человека? Лучше умереть, чем быть таким уродом!»Но не все рассуждают, как я. Подумай только, такой заморыш, а за модой следит, одет в новенький с иголочки европейский костюм, на шее – черный галстук бабочкой; волосы напомажены, благоухает духами. И, поди, считает, что за всем этим не видно его безобразия! Ха-ха, надень он короткую куртку и штаны, как нищий, – может быть, его уродство было бы не так заметно.Оказалось, это А-второй, родной брат А-старшего. Что старший, что младший – оба богом обижены! А-старший вспылил, затопал ногами:– Т-т-ты… ты мерзавец! Хо-хочешь погубить м-моего отца?– Он и мой отец! Я тоже хочу его спасти! И нечего молоть чепуху!..– О-о-он тяжело болен, а ты, мерзавец, предлагаешь делать укол!.. Хочешь в могилу его свести!..– Укол – единственное спасение! Спроси у доктора! Никакое лекарство не действует так быстро, как укол! Через полчаса он уже окажет действие! Верно, доктор?Старина Чжан кивнул.– Н-н-не позволю! – крикнул А-старший, скрипнув зубами.– Нет, укол необходим! Я хочу спасти отца! – А-второй гордо поднял голову и пошел на А-старгаего.– Н-н-не позволю! Ты хочешь убить отца!– Это ты хочешь его убить! Пригласил китайского врача и совершенно не считаешься с моим мнением. Ты вызвал меня телеграммой! Неужели на похороны?– Не болтай! Н-не болтай! Ч-ч-что ты смыслишь в этом?!– Во всяком случае, больше тебя! Деревенщина! Ты и в школе никогда не был. За околицу носа не высовывал! Что ты понимаешь! Сейчас признают только врачей европейской медицины, а китайских лекарств за границей давно уже никто не принимает.– Т-т-ты подлец! Мы с отцом за-за-зарабатывали деньги, посылали тебе, чтобы ты мог учиться, а ты приехал надо мной издеваться! Наши предки пили только китайские лекарства! Иностранных в рот никто не брал! – А-старший так рассвирепел, что готов был ударить брата.– О великий Будда! – со слезами па глазах взмолилась мать. – Ради вашего отца не шумите так! Дайте ему покой! Помрет он от ваших ссор! Одолела его болезнь, а вы про какие-то лекарства да уколы толкуете! Лучше позеолили бы мне сходить в храм богини Гуаиьинь за святой водой. Почему вы мне не верите? Безмерно милосердие богини, оно спасет вашего отца. Богиня услышит мою молитву; ведь ваш отец за всю жизнь ни разу не согрешил, вы – почтительные сыновья, а я всегда ем только постное и читаю священные книги. Никакая медицина не поможет, ни китайская, ни европейская. Только богиня Гуаньинь! Я верю ей одной! Послушайте меня! Не спорьте! Кто помешает мне пойти в храм, тот мне не сын!Из глаз ее полились слезы. Будучи почтительными сыновьями, братья не посмели перечить матери и, взволнованные, лишь растерянно смотрели друг на друга.Тут в разгогор вмешалась старшая дочь. Она, видимо, была умнее братьев и, не переча матери, стала ее уговаривать:– Мама! До храма Гуаньинь пятнадцать ли, а на молитву в паланкине не ездят! Успеете ли вы со святой водой? Ведь в ваши годы до храма быстро не дойдешь. Лучше дадим отцу немного отвара из женьшеня!
1 2 3 4 5